"Кнут Гамсун. Местечко Сегельфосс " - читать интересную книгу автора

вывесил на станции флаг, - что он хотел этим выразить? Он никогда не
вывешивал флага помимо регламента. Вечером он получил приглашение пожаловать
к помещику, но поблагодарил и отказался, сославшись на экстренную работу.
Маленький Готфред, его коллега по телеграфу, говорил, что у Борсена нет
приличного костюма.
В конечном счете, жизнь господина Хольменгро в Сегельфоссе сделалась
чрезвычайно однообразной и неуютной - не с кем видаться, не с кем
поговорить. Самое производство тоже не радовало, рабочие роптали, а мельница
иногда работала чуть не в убыток. Два раза ему пришлось увеличить цены, и в
последний раз "Сегельфосская газета" ополчилась на него, доказывая, что он
высасывает кровь из населения.
Да, помещику частенько приходилось очень невесело! Иной раз срывалась и
какая-нибудь спекуляция, - урожай в Индии выдавался лучше, чем ожидали, и
оказывалось, что он закупил хлеб по слишком дорогой цене; когда это стало
известно, "Сегельфосская газета" писала, что помещик понес крупный убыток,
но что это заслуженное возмездие, - не следует спекулировать на бедствиях
Индии. Долой капитал! Положение создалось прямо тягостное, - помимо того,
что помещик нес потери, ему приходилось еще давать объяснения, хвастать:
слава богу, он еще стоит на ногах, он сводит концы с концами, хе, хе! А
чтобы прекратить слухи, он снизошел до того, что к юбилею пожертвовал пять
тысяч крон в кассу взаимопомощи своих рабочих. Тогда "Сегельфосская газета"
написала: "Наконец-то маленький возврат из богатств частного человека,
накопленных потом рабочих. Услышьте истину, рабочие!"
А потом эти пять тысяч крон - в какую жалкую комедию, они превратились!
Рабочие основали на них банк, рабочий банк, "Сегельфосскую ссудно-
сберегательную кассу", и адвокат Раша, а с ним еще два человека попали в
директора. Они выдавали ссуды несколько недель, ссуды выдавали всем, все
стали закладывать свои дома, имущество, скотину и брали ссуды. Если получал
Иенс, надо было получить и Якобу; это превратилось в своего рода эпидемию,
один ручался за другого. Теодор-лавочник много торговал в те дни на
наличные, продавал материи на платье, часовые цепочки и тонкие сыры. В конце
концов, в "Сегельфосской ссудно-сберегательной кассе" уже не осталось
никаких денег, директора кое-как наскребли себе жалованье. Они
переглянулись. Что же дальше? Они подошли к концу.
Тут наступил черед адвоката Раша:
- Если у меня будут развязаны руки, я спасу банк, - сказал он.
Ему развязали руки, он сделался единоличным директором с двойным
окладом.
А тут подошли сроки, и адвокат хорошо заработал, - он созывал комиссии,
писал постановления и производил аукционы. Теодор-лавочник купил несколько
голов рогатого скота и отправил их на юг с пароходом, а ходатай Раш перевел
на себя несколько изб, за которые жителям впоследствии пришлось платить
аренду. О, это был настойчивый переворот, землетрясение, господи помилуй, -
никто, верно, не видал таких крупных последствий от доброхотного дара в пять
тысяч крон!
А банк устоял. Это было чудо, но в черный день банк оказался на высоте
положения. Как же это вышло? Никто не сомневался, что спасением были обязаны
ходатаю Рашу. Все пропало бы, если бы этот железный юрист не действовал с
таким умом и молниеносной быстротой. Он разослал тридцать судебных повесток
на один и тот же день и покорил Сегельфосс, посеял в местечке панику; люди