"Дэшил Хэммет. Большой налет ("Оперативник агенства 'Континентал'")" - читать интересную книгу автора

сохранилось на мне из одежды.
- Персик, - откликнулся горилла, ощерив редкие желтые зубы. - У тебя
папа с мамой цветов не разбирали!
- Это тебе и "откуда", и "зачем", - настаивал я, не обращая внимания
на шутки из зоопарка. - Я Перси Магуайр, и мне нужны мои полтораста тысяч
долларов. Толстые брови ее сползли на глаза.
- Тебе причитается полтораста тысяч, да?
- Ага, - ответил я. - За ними и пришел.
- Ах, ты не получил? Ты хочешь получить?
- Слушай, сестренка, гони деньги. - Чтобы спектакль удался, вести себя
надо было без церемоний. - А от этих "ах, ты получил", "ах, ты не получил"
мне только-пить охота. Банк мы взяли, поняла? Потом вижу, деньги наши
накрылись, и говорю своему корешу: "Ничего, мы с них стребуем. Держись за
Перси, и все". Потом ко мне подваливает Вэнс и говорит: "Давай с нами", я
говорю: "Ладно", - и мы с корешем идем с ними и сегодня вечером встречаем
Рыжего в шалмане. Тогда я говорю корешу: "Эти костогрызы кончат Рыжего, и
мы ничего не получим. Мы его у них отнимем и заставим отвести туда, где
Флора сидит на деньгах. Теперь там будет по полтораста тысяч на брата -
делить-то осталось почти не с кем. А когда получим - охота будет Рыжего
убрать - никто не мешает. Только дело сперва, удовольствия после, а
полтораста тысяч - это дело". Сказано - сделано. Мы выручили большого,
когда на него насели. Кореш по дороге залип на девушке, получил в зубы и
лег спать. Мое дело маленькое. Если она ему дороже, чем полтораста тысяч -
на здоровье. Я пошел с Рыжим. Я вытащил его, когда он поймал пулю.
Вообще-то мне и кореша доля полагается - это триста тысяч, - но дай мне
полтораста, как я хотел сначала, и мы в расчете.
Я думал, этот номер у меня пройдет. Что она выдаст деньги, я, конечно,
не надеялся, но если рядовые в банде не знают этих людей, с чего бы этим
людям знать каждого бандита?
Флора сказала Окуню:
- Убери его телегу от подъезда.
Когда он вышел, мне стало легче. Если бы она хотела разделаться со
мной сразу, она бы не послала его отгонять машину.
- Пожрать у вас есть? - спросил я, располагаясь, как дома.
Она подошла к лестнице и крикнула наверх:
- Приготовь нам поесть.
Рыжий лежал без сознания. Нэнси Риган сидела рядом с ним, держала его
за руку. В лице у нее не было ни кровинки. В комнату снова вошла Флора,
посмотрела на раненого, приложила ладонь к его лбу, пощупала пульс.
- Пойдем вниз, - сказала она.
- Я... я лучше тут останусь, если можно, - сказала Нэнси Риган. В
глазах и голосе ее был ужас перед Флорой.
Большая женщина, ничего не сказав, пошла вниз. Я спустился за ней в
кухню, где старичок жарил на плите яичницу с ветчиной. Я заметил, что окна
и черный ход забиты толстыми досками, которые связаны вдобавок брусьями,
приколоченными к полу. Часы над раковиной показывали 2.50 ночи.
Флора принесла бутылку и налила себе и мне, пока мы ждали за столом
еду, она ругала на чем свет стоит Рыжего О'Лири и Нэнси Риган - он выбыл из
игры, потому что пошел к ней на свидание, как раз когда его сила больше
всего нужна. Она ругала их и по отдельности, и парой, и даже расширительно,