"Дональд Гамильтон. Предатели" - читать интересную книгу автора

ужасную, роковую ошибку. Она вообще ничего не сказала.
Она только облизнула губы, потом наклонилась, подобрала брошенные вещички
и стала снова одеваться. Она не спешила и медленно и как следует
застегивала все крючки и пуговицы. Затем она прошла к двери, остановилась
и, обернувшись, наконец заговорила:
- Это довольно жестоко, Мэтт. Ты мог бы вполне обойтись без всего этого.
Некоторое время я удивленно смотрел на нее, словно не веря своим ушам.
Затем я подошел к ней, взял за руку и толкнул к стене.
- Жестоко, говоришь? - прошипел я, приблизившись к ней вплотную. - А что
ты знаешь о жестокости? Ты знаешь, где я был месяц назад? В Европе. Я
работал в паре с одной загорелой и симпатичной девицей. Она была очень
похожа на тебя. Такая же блондиночка. С такими же голубыми глазками. В
таком же белом бикини. И если ты думаешь, что эти совпадения случайны, ты
просто не в своем глупеньком уме. Тебя выбрали для этой дикой работы,
Джилл, именно потому, что кое-кто считает: агент Эрик имеет слабость к
загорелым блондинкам, а поскольку та девушка умерла, то Эрик жаждет
поскорее забыться с кем-то на нее похожим. Не надо говорить со мной о
жестокости, прелесть. Просто убирайся отсюда, да поскорее.
Какое-то время она стояла и не шевелилась. Потом сказала:
- Извини, Мэтт, я не знала...
- Конечно, откуда тебе знать? Но прежде чем упрекать меня в жестокости,
подумай о другом. Я вполне мог сначала использовать тебя, а потом уж вволю
посмеяться. В общем, счастливого пути.
Я отпер ключом дверь и распахнул ее перед Джилл, а когда она вышла, снова
запер. Когда стих звук ее шагов по коридору, я задал себе вопрос: совершил
ли я стратегическую ошибку или сделал гениальный ход.
С одной стороны, Монах может заподозрить неладное в том, что я слишком
быстро раскусил его девицу. Но с другой стороны, она и сама неоднократно
ошибалась, да и сценарий был такой банальный, что скорее я бы навлек на
себя подозрения, если бы принял все за чистую монету. Впрочем, может, так
мне и следовало бы поступить и потихоньку набрать компромат на Монаха. Но
я пошел по другому пути. Я дал понять, что плевать хочу на Монаха и его
агентов, лишь бы они оставили меня в покое.
Я немножко устыдился того, что пустил против Джилл столь мелодраматическое
оружие. Я не соврал насчет Клэр - и оттого чувствовал себя особенно
неуютно. Опасно играть на струнах собственного сердца. Но с другой
стороны, не надо превращать окружающих в твоих врагов без крайней
необходимости. Я не знал, являлась ли Джилл нашим "внутренним агентом", но
в секретной деятельности она знала толк - у нее хватало сообразительности,
и отваги, и мне вовсе не хотелось, чтобы она возненавидела меня. Когда
настанет пора выкладывать карты на стол, это может сыграть существенную
роль.
Мне пришлось так резко осадить ее, чтобы это выглядело правдоподобно и
убедительно звучало - если в моем номере были микрофоны. Женщина готова
простить оскорбление лишь в одном случае: если у обидчика разбито
вдребезги сердце. Я решил, что отыграл сцену удачно и имею право собой
гордиться. Хелм - человек-компьютер, не подверженный ни голосу чувств, ни
сексуальному влечению. И умен как дьявол. А то, что у меня стало скверно
во рту, конечно же, объяснялось слишком большим количеством выпитого.
Пока я вел сам с собой такую беседу, зазвонил телефон. Я подошел и взял