"Дональд Гамильтон. Предатели" - читать интересную книгу автора

небольшая, но неловкая пауза.
Я прокашлялся и спросил:
- Ну, как насчет последней, на сон грядущий? Конечно же, я не держу, зато
припас нечто американское, и оно вам может понравиться. Мы делаем этот
напиток из пшеницы и называем его бурбоном.
- Вы надо мной смеетесь, Мэтт? - улыбнулась Джилл. - Или я говорила как
гид?
Я промолчал. Она потупила взор и немного покраснела, что означало
обещание. Девочка, умеющая краснеть по заказу, далеко пойдет, если,
конечно, не поврет раньше времени.
- Ну что ж, - наконец сказала она. - Разве что чуточку. И быстро.
Мы стали молча подниматься по лестнице, потом она взяла меня под руку -
формально, чтобы я ее поддерживал при подъеме. Может быть, ей и правда
требовалась поддержка. За вечер мы оба приняли изрядную дозу рома.
Мы остановились у двери моего номера, и Джилл с сонным видом повисла на
мне, пока я возился с замком. Обычно я принимаю кое-какие меры
предосторожности когда возвращаюсь куда-то, где меня некоторое время не
было, но в данном случае предосторожности были ни к чему, поскольку моя
спутница буквально заползала мне в карман. Поэтому я решил на сей раз
рискнуть. И правильно сделал. Никаких взрывных устройств никаких убийц. В
номере было тихо.
Я остался у двери, чтоб снова запереть ее. Джилл прошла через ланаи в
спальню. Когда я обернулся к ней, она застыла в ожидании, а потом еще раз
( исключительно ради меня - проделала трюк с волосами медленно откинув их
со лба двумя руками.
- Я, честно говоря, больше не хочу пить, Мэтт, ( призналась она, и се руки
упали вдоль тела при моем приближении.
- Я так и думал, - сказал я, подойдя к ней
вплотную. - Но мне же что-то надо было сказать, верно?
- Наверное. А теперь помоги мне выбраться из этого дурацкого наряда...
Только сначала поцелуй меня.
- Ладно.
Я поцеловал ее. Она упала мне в объятья. В смысле техники спектакль
получился неплохой. Но в то же время мне стало противно от того, что мы
оба изображали страсть, которой не было в помине.
Она слишком увлеклась исполнением своей роли, чтобы, как я, посмотреть на
все это со стороны. Она вздохнула, отвернулась и проворно высвободилась из
моих объятий, стащила с шеи гирлянду орхидей и бросила ее на ближайший
стул. Потом упало на пол это самое муу-муу. Затем она освободилась от
сандалий, лифчика и трусиков одним грациозным движением и обернулась ко
мне.
Я сделал шаг назад и сказал:
- Отлично, Джилл. Просто здорово. Так и передай Монаху. - Она побледнела,
а я резко сказал: - Лучше поскорее оденься, а то простудишься. Учти, я уже
большой мальчик и во сне не разговариваю. Совращать можно подростков, а я
старик. Просто странно, что Монах решил провести на мякине такого
стреляного воробья. Он, видать, не в форме.
Воцарилось молчание. Надо отдать ей должное: она не стала изображать
негодование, обиду и так далее. Она и не подумала постараться убедить
меня, что понятия не имеет о том, кто такой Монах, и что я совершаю