"Дональд Гамильтон. Гибель гражданина [B]" - читать интересную книгу автора

рукописей. Чтобы получить ответ, нужно всего лишь оплатить почтовые
расходы. Но эти молокососы подсовывают сотворенное в поте лица и сумерках
воображения друзьям, родственникам, соседям, а также любому изловленному
бедняге, тиснувшему три строчки паскудных стихов. Не понимаю. Может
статься, я просто закоренелый циник, но когда сам пробивался в литературу,
то, черт возьми, не терял времени и сил, навязывая свою работу людям, не
имеющим денег на гонорар и печатного станка. Даже собственной жене. Быть
автором, которого не печатают, и без того смехотворно, зачем ухудшать
положение, размахивая рукописью направо и налево?
Я пытался пояснить это Барбаре; пытался втолковать, что, если даже и
будет одобрена мною новелла, я ничего не смогу поделать, а если и не будет
- невелика печаль: не я ведь буду покупателем. Но девушка настаивала, и,
прежде чем избавиться от нее, пришлось опрокинуть еще два мартини,
пообещав прочесть рассказ поутру - если выкрою время. Выехать я собирался
еще затемно, времени выкроить не удалось бы - и она, пожалуй, понимала
это; что ж, я не хотел отравлять последний вечер дома чтением чьей бы там
ни было рукописи.
Наконец, она отошла, пересекла гостиную и распрощалась с хозяевами.
Бет потерялась в одной из комнат большого, просторного дома. Здесь, на
Юго-Западе, земли хватает с избытком, и редкий дом, даже очень обширный,
имеет больше одного этажа. Оно и к лучшему. На такой высоте по лестницам
не слишком-то побегаешь. Я застал жену за разговором с Тиной.
Я задержался у порога. Две красивые, воспитанные, хорошо одетые
гостьи держат бокалы, словно талисманы, и легко, непринужденно беседуют;
две дамы только что познакомились - и уже не в восторге друг от друга.
- Да, он служил в Отделе Общественных Связей во время войны, -
раздался голос Бет. Я шагнул вперед. - Выехал на задание, а джип
опрокинулся и накрыл его, это произошло где-то недалеко от Парижа. Мэтта
крепко ранило. Я работала медицинской сестрой в вашингтонском госпитале,
куда его привезли. Там и познакомились. Милый, мы как раз говорим о тебе.
Она хорошо выглядела - совсем юной, невинной, - даже в вечернем
платье, купленном на Пятой авеню. Оказалось, я больше не злюсь, и она,
похоже, все забыла. Я смотрел и думал, как умно было пожениться при первой
возможности, но в то же время чувствовал себя виноватым. Всегда
чувствовал, а сегодня - больше обычного. Жениться не следовало вообще. Ни
на ком. Тина с улыбкой обернулась.
- Я спросила у вашей жены, чем вы знамениты, мистер Хелм.
Бет рассмеялась.
- Только не спрашивайте о псевдониме, миссис Лорис, или я не смогу
прожить рядом с этим человеком остаток вечера.
Тина продолжала улыбаться, глядя на меня.
- Так вы служили в Общественных Связях? Наверное, было интересно,
только не совсем безопасно временами? - В ее глазах запрыгал смех.
- На такой службе, миссис Лорис, джипы губили больше людей, чем
неприятель. До сих пор вздрагиваю при виде джипа. Боевая усталость, видите
ли.
- А после войны вы просто взяли и начали писать? Безусловно, Тина
проштудировала соответствующее досье, идя на задание; пожалуй, она знала
обо мне больше, чем я сам. И теперь забавлялась, декламируй урок перед
моей женой.