"Хелен Хамфриз. Путешествие безумцев " - читать интересную книгу автора

развернутый напоказ.
- Если посмотреть в лупу, - говорит кухарка, - то можно увидеть волосы
у нее в носу. Только представь себе! Волосы торчат в августейшем носу нашей
королевы!
Энни никогда бы не поверила, что кухарка способна изучать фотографии с
увеличительным стеклом. Или столь пристальное изучение создавало у нее
иллюзию приближенности к королеве?
- Вы все карточки так же внимательно изучаете, миссис? - Энни окинула
взглядом всю кухаркину коллекцию, где были знаменитые боксеры, актрисы,
цирковые силачи и государственные деятели.
- А как же, - отвечает кухарка. - Ты не думай - если посмотришь
поближе, можно много чего разглядеть. Даже в этом доме.
Кухарка кладет королеву Викторию обратно на отведенное ей место.
- Очень плохо, что миссис Дашелл не делает портреты - я так думаю, -
говорит кухарка. - А ты как думаешь?
- Мне кажется, что фотограф, который делает портреты, работает для
заказчика, - возражает Энни. - А леди делает свои работы для себя.
Энни не может понять, что кухарка подразумевает этой фразой: "Даже в
этом доме". Неужели она догадывается о ее тайных набегах на библиотеку?
- Ну вот, - говорит кухарка. - Не понимаешь, о чем я? Мне было бы,
конечно, проще ради своей фотографии дойти до курятника в саду, чем брать
коляску и тащиться в город.
Энни молчит, не отрывая глаз от фотографий на столе. Среди кухаркиной
коллекции ее привлекают те снимки, которые изображают простых людей, таких,
как кухаркина сестра. Неуклюжих в своих выходных костюмах, пристально
глядящих в объектив камеры широко раскрытыми глазами, словно из страха
пропустить мгновение, которое увековечит их облик. Первое и последнее
подобное мгновение в их жизни, но для истории не менее важное, чем тот миг,
когда королева, сидя в роскошном кресле, бросает своему подобострастному
фотографу: "Хорошо, но только скорее".
Усадьба Роберта Хилла находилась в нескольких милях от Дашелл-хауза по
дороге на Тэнбридж-Уэллс. В небе, полном звезд, ярко светила луна, заменяя
фонарь. Энни вскоре привыкла к ночной тишине и пустынной дороге и даже
начала получать удовольствие от этой прогулки. Ночная темнота, словно
большая черная кошка на мягких лапах, кралась вокруг нее, ласкалась к ней.
Когда-то Дашелл-хауз был сельскохозяйственным поместьем, об этом ясно
говорили многие признаки, сохранившиеся с того времени. Прошлое, казалось,
еще можно было пощупать. О нем напоминали, например, совершенно запущенный
плодовый сад, многочисленные хозяйственные пристройки к дому и отдельные
строения во дворе, ранее использовавшиеся для размещения животных.
Напоминала вместительная кухня главного дома, в которой раньше обедали
батраки, и ровные пространства вокруг дома, где прежде пасся скот. Да и сам
дом настолько естественно вписывался в пейзаж, словно дерево.
Усадьба Роберта Хилла выглядела иначе. Он с семейством постоянно жил в
Лондоне, но по мере того, как росла его известность, а с ней и светские
обязанности, Хиллы решили выбрать для жизни более тихое место. Они купили
домик в небольшом городке на юге графства Сассекс и построили новый большой
дом. Этот дом был сооружен, согласно желанию Хилла, в городском стиле.
Огромная постройка из красного кирпича выглядела так, словно только что, не
выбирая места, упала с неба. К главному входу плавным изгибом подводила