"Хелен Хамфриз. Путешествие безумцев " - читать интересную книгу автора

видел. Птицы и насекомые кружатся над цветами, опьяненные летними запахами.
Солнце, скрытое тучей, разбрасывает лучи во все стороны. "Где они теперь,
миссис Гилби и Портмен-сквер, почему я до сих пор по ним скучаю?" -
спрашивает себя Энни. Потому ли, что в них заключался весь знакомый ей
доселе мир? Маленькая кухня в подвале, лестница длиной в пятьдесят ступенек.
Темная ниша ее собственной каморки, похожей на старый угольный погреб
Изабель.
Изабель снова поднимается, чтобы еще раз отогнуть угол фотографии
своими почерневшими пальцами.
- Смотри, - шепчет она. - Она появляется!
Энни подходит к ней. Изабель отгибает бумагу чуть больше. Вот он, этот
взгляд! Пристальный, немигающий и скорбный, пройдя через всю череду
химических процессов, он навсегда стал плотью. Наконец-то, впервые ее
замысел осуществлен! То, что сейчас получилось, - это искусство, ее
искусство. И это - чудо.
Экспозиция оказалась недостаточной, а фотографию надо еще будет
фиксировать, промывать, тонировать, чтобы подчеркнуть затененные места, но
было уже ясно, что она вполне удалась.
Энни, которой почти не случалось видеть себя со стороны - даже в
зеркале, - никак не может отождествить это изображение с собой. Ей легче
поверить в то, что девушка и мужчина, к ногам которого та припала, - это
настоящие Артур и Джиневра; ей легко поверить в эту сказку, которую они с
Изабель только что превратили в реальность.
- Посмотри на себя, Энни Фелан, - говорит Изабель. - Ты сделана из
света.

Офелия

Изабель врывается к Эльдону в библиотеку, держа двумя пальцами еще
влажную фотографию. Она развевается и сворачивается в трубочку на ходу.
Другой рукой Изабель придерживает юбку, чтобы та не мешала ее стремительному
движению. Перед тем как распахнуть дверь библиотеки, она задерживает
дыхание.
Эльдон обернулся на звук открывающейся двери. У его жены был такой
всклокоченный и сумасшедший вид, словно половину своей жизни она провела в
лесу среди фей и эльфов. Волосы растрепались, платье в беспорядке, и вся она
была возбуждена. В ней было что-то привлекательное и отталкивающее
одновременно: ему всегда нравились забавы и баловство, но претило
сумасшествие.
- Осторожней с картами! - невольно воскликнул он, хотя намеревался
сказать что-то совсем другое, но очень испугался, что она дотронется до его
бумаг своими черными пальцами.
Его предупреждение задержало Изабель на пороге лишь на секунду. Шагнув
к нему, она взмахнула отпечатком перед его лицом.
- Вот, Эльдон, - взволнованно выдохнула она, - мой успех, мой первый
настоящий успех!
Он взял свернувшуюся трубочкой фотографию из ее рук и, аккуратно держа
ее за края (хотя Изабель сама уже успела заляпать ее своими вечно черными
пальцами), развернул. Сквозь матовый налет просматривалось недодержанное
изображение их новой горничной, завернутой в простыню, и садовника Уилкса, -