"Барбара Хэмбли. Время тьмы ("Дарват" #1)." - читать интересную книгу автора

мостовую площади к черным воротам и неведомой угрозе. Он поднял двуручный
меч, и тот вспыхнул в темноте разрядом молнии. И вдруг словно взрыв потряс
своды здания, ворота распахнулись, и оттуда на людей обрушилась чернота...
Джил все это видела и проснулась от собственного крика.
Ее руки так тряслись, что она едва смогла зажечь торшер. Часы на
прикроватной тумбочке показывали два тридцать. Вся в холодном поту, она
снова упала на подушку и неистово принялась шептать себе, что это был
просто сон, просто сон. "Мне двадцать четыре года, я студентка и через год
получу диплом доктора философии по средневековой истории, и это глупо -
пугаться снов. А это был только сон".
Она говорила это себе, выглядывая из кокона потертых простыней и
дешевых одеял на убедительно знакомый облик своей комнаты - джинсы,
зажатые дверцей шкафа, Рустер Когбурн, сурово смотрящий с плаката на
стене, учебники, папиросная бумага, монеты, корешки книг с загнутыми
углами страниц, в беспорядке разбросанные по потертому ковру. Она подумала
о том, что сегодняшний семинар начнется рано, после чего еще раз
посмотрела на часы и решила поспать подольше. Но через некоторое время она
почему-то взяла с пола у кровати "Жизнь путешественника в средние века",
нашла там нужное место и усилием воли заставила себя увлечься юридическим
статусом Королевской Дороги в Англии пятнадцатого века. С чего бы это?..
Джил не решилась снова заснуть почти до рассвета.
Она почти неделю не вспоминала об этом сне. А то, что она вспомнила,
возвращаясь домой из университета в рыжевато-золотом великолепии
калифорнийского сентябрьского дня, был голос колдуна. Где она могла его
слышать, этот приятный тембр и характерные перепады тона, бархатную
мягкость, неожиданно переходящую в жесткую и резкую интонацию.
Поворачивая свой красный "фольксваген" на Кларк Стрит в сторону дома,
она поняла, что этот город и связанное с ним ощущение страха, глаза
старика, запахи - все это снится ей уже не в первый раз.
Она резко остановилась. Потом все же взяла себя в руки и попыталась
припарковать машину в переполненном тупике...
Ощущение страха при пробуждении делало первый сон похожим по
ощущениям на последний. Ей снилось, как она бродит одна по сводчатой
палате, такой огромной, что линии отбрасывающих тень арок, поддерживающих
высокий крестовидный свод потолка, погружали все вокруг нее в темноту.
Древняя пыль шевелилась под ее босыми ногами, покрывала разбросанный хлам
и ветхие ящики, сложенные в кучу между колоннами, затуманивала далекий
отсвет желтого пламени, к которому она шла, к маленькой сальной лампе,
горящей в темном пролете порфирово-красной лестницы. Все вокруг нее несло
в себе ощущение скрытого страха, будто из темноты сюда смотрело нечто,
несущее зло и парализующее волю.
Бледное пламя тускло отражалось в красных широких ступенях, мерцало в
узорах монументальных бронзовых дверей наверху. Черный же базальтовый пол,
отполированный не одной тысячей ног, но теперь тоже припорошенный пылью,
словно поглощал свет, не желая отражать его, что выглядело
противоестественным. Джил откуда-то знала, что этот пол намного старше
стен, старше, чем город, распростершийся над головой, или любой другой
город человечества. Среди этой темной мостовой, перед освещенными лампой
ступенями, единственная плита пола была новой, вырубленной из бледного
серого гранита, ее поверхность казалась грубой по сравнению с истертой