"Олег Хафизов. Феликс " - читать интересную книгу автора

"Пламенные женщины Революции", "По долинам и по взгорьям",
"Кочубей", "Трудно с тобой, Колька", Карл, разумеется, Маркс и
Владимир, конечно же, Ленин. Сохранилось полное собрание сочинений
Сталина, последний том которого не был выпущен из-за кончины автора.
Большая Советская энциклопедия имелась даже в двух вариантах,
архаичном, сталинском, темно-синем, и брежневском, темно-бордовом.
Количество томов энциклопедии быстро убывало, пока мы не заметили, что
их таскает некто Лешаков. Он носил их в ближайший магазин и выменивал на
водку у продавщицы-библиофилки. Это было особенно возмутительно, поскольку
Лешаков не сидел в нашей "тюрьме народов" и не имел на эти книги даже
территориального права. После этого я понял, что моя кристалльность
неуместна, и унес домой все, что осталось более-менее осмысленного:
переписку Шиллера, ирландские саги, "Сентиментальное путешествие" Стерна...
И все же, книг оставалось настолько много, что они продолжали закрывать
наши столы от обозрения плотной баррикадой с узенькими амбразурами
межъярусных зазоров. Нас при входе не видел никто, но мы видели всех и
успевали спрятать под стол бутылку, стакан, косяк, все что угодно - кроме
запахов.
Была там еще одна книга, которую я листал с каким-то кладбищенским
любопытством: "Энциклопедия советской литературы" 1968 года. Тысячи фамилий,
биографий, названий, которые ни о чем не говорят. Не скажут никогда. Тонны и
тонны бумаги, армии редакторов, корректоров и рабочих, армады станков,
стотысячные тиражи, премии, дачи, льготы, пленумы, интриги, инфаркты... Где
они все? Хоть одна их строчка? И между ними, как засушенные цветки между
страниц забытой книги, юные тогда бунтари: Аксенов, Евтушенко, Вознесенский.
С осторожными оговорками, но тоже свои среди своих. Как они умудрились
попасть в это сонмище недочеловеков в свои двадцать с небольшим, когда
нынешние вундеркинды даже близко не подходят к славе? Это была какая-то
история Средних веков, египетские папирусы, надписи на глиняных табличках.
К моему приходу в редакцию Феликс почти перестал писать, не столько из
лени, сколько из принципа, так что я не мог оценить его способностей.
Становилось все более очевидно, что с квартирой его обманут, не дадут. Все
быстрее шел в гору его друг Стасов, весьма удачно влюбившийся в одинокую
сестру /вице-президента /Верку.
Предшественником Стасова на Верке был некто Любимов, фаворит,
политический обозреватель и обличитель областной реакции 1.
Получив квартиру, он тут же бросил Верку и уволился из газеты,
освободив вакансию Стасову, а затем стал католиком, педерастом и уехал в
Польшу. Так что теперь Стасову оставалось только бросить пить.
А Феликс писал исключительно коммерческие статьи за наличный расчет,
часть которого присваивал. У него даже появилась специальная рубрика "Ну и
дураки мы все", в которой он бичевал коммерческие организации из корыстных
соображений. Отбичеванные фирмы приходили к
Феликсу и просили придержать (опровергнуть) написанное за
дополнительное вознаграждение. Иногда Феликс умудрялся собрать урожай с
одной фирмы дважды. Так, за деньги конкурентов он написал, что оптовый
магазин торгует несертифицированным зеленым чаем, небезопасным для здоровья.
На следующий день к нему приехал директор магазина, они потолковали, куда-то
отлучились, Феликс вернулся с сумкой продуктов и в следующем номере как
дважды два доказал, что ничего полезнее именно такого зеленого чая в мире