"Олег Хафизов. Феликс " - читать интересную книгу автора

заткнулся.
- Как начинаем колоться, так сразу у одного бабушка в деревне, у
другого - поезд через пять минут, у третьего - собачка рожает... Еще одно
слов, и я эту гадость вылью в толчок! Ты меня знаешь.
До тех пор, пока наркотик не был готов, Шведов с несчастным лицом
метался по соседней комнате, обхватившись руками, раскачивался на стуле, но
молчал. Потом все они собрались в спальне, укололись, зашторили окна,
разлеглись на диване и полу и прикрыли глаза полотенцами. Феликс уколол себя
последним, как капитан корабля, погружающегося в пучину кайфа.
- Закрой, пожалуйста, дверь и выключи радио, - попросил он меня
слабеющим голосом.

Газету я презирал. При коммунистах я бы ни за что не пошел туда
работать, да меня бы и не взяли. Но после появления всяких
"взглядов-видов" многое изменилось. Можно стало выбирать, что нравится,
а говорить, что думаешь. Газетчики соревновались в нехитром деле злословия
на заданную тему, едва поспевая за московскими образцами, быстро раздувались
от самомнения и лопались как пузыри. Сейчас невозможно вспомнить не только
местных, но и столичных героев того времени, хотя прошло совсем немного лет.
И это хорошо.
Кругом развелись какие-то кооперативы. Почти каждый человек был членом
кооператива или сам себе кооператив. Потом пошли биржи.
Каждый был членом биржи или самой биржей. Актеры, журналисты, учителя,
ученые, кто побойчей, звонили куда-то и предлагали кому-то вагоны никеля,
цистерны красной ртути, моржовые члены, мамонтовы бивни... Никто никому не
отказывал и почти никто ничего не покупал, и все были возбуждены.
Государственные деньги раздавались легко, толстыми запечатанными пачками, не
входящими в карманы. Один кооператив продал за границу целый состав
государственных танков и был разоблачен. Один мой знакомый (он же
кооператив) продавал в
Израиль бросовые бычьи пенисы с местного мясокомбината - как прекрасный
собачий корм. Это были все цветочки.
Деньги валялись повсюду, никто не хотел напрягаться работой, поскольку
рядом, только что, сосед нечаянно, сдуру, загреб целое состояние. Все
притворялись страшно активными, озабоченными и компетентными, строили из
себя американцев, а на самом деле грезили и воровали. И вот все кончилось.
Я работал /арт-директором/ рекламного агентства "Третий кит", составлял
какие-то филькины грамоты с перечнем наших мнимых услуг и более чем реальных
расценок, делал умный вид, иногда сочинял какой-нибудь текст типа "Третий
кит - на нем бизнес стоит"... И вот мои филькины грамоты, проходившие на ура
почти нечитанными, так что неловко было брать деньги, стали вызывать у
директоров-заказчиков глубокую задумчивость. Из десятка наших услуг они
стали выбирать одну-две подешевле, например, значок и наклейку, потом
отказались и от этого. Все кончилось везде одновременно. Наши заказчики
перестали быть вальяжными американцами, оказались безнадежными должниками
или встревоженными банкротами. Из офиса с кондиционерами, рыбками и жалюзи
мы съехали в комнату без мебели, с облупленным потолком, потом в
двухкомнатную квартиру на окраине города. Раньше я высыпал зарплату перед
женой на диван бесформенным ворохом, из перевернутого дипломата,
предварительно отложив в карманы пару плотных пачек.