"Олег Хафизов. Феликс " - читать интересную книгу автора

Москве - это было сверх человеческих возможностей. Даже сверх
возможностей советского человека, не говоря уже о немце. Моя душа
наполнилась мазохистским наслаждением. Я закурил дармовой "Кэмел" и присел
на корточки, в то время как Хайнц кричал далекому боссу по сотовому
телефону:
- Chief, you won't believe it! All fucked up! I dunno what to do!
Lost in Siberia!
Затем произошло небольшое, но приятное чудо. Феликс отвел за одну
сторону фургона таможенника, затем отвел за другую сторону безутешного
Хайнца. Потолковал о чем-то с одним, другим, затем с обоими. И вдруг все
образовалось. Таможенник тряс руку Хайнцу, Хайнц
- таможеннику, Феликсу и мне.
Мы пили баночное пиво, курили американские сигареты, травили анекдоты,
а еще через десять минут я вывел Хайнца на трассу
"Симферополь-Москва", на которой когда-то остановили его папу, и
пожелал ему доброго пути.
- This - for Felix. Felix is a good guy, - сказал на прощание
Хайнц, вручая мне блок сигарет и еще упаковку осточертевшего пива.
Я взлетел к себе на одиннадцатый этаж в предвкушении оставшейся водки,
открыл кабинет и остолбенел. Перед нашим шкафом, на корточках, сидел Феликс,
похожий в своем черном пальто на нахохлившегося ворона. Судорожными жадными
глотками он пил из стакана водку, не обращая внимания на мое появление. Уже
при мне он налил себе еще полный стакан и выпил его залпом, без закуски и
запивки.
У меня сжалось сердце. Мой друг был болен, страшно болен.

На следующий день Феликс исчез, и мне пришлось в одиночку справляться
со страшной обузой - телом Стасова.
Дело в том, что Стасов запил после длительного перерыва. Казалось бы,
он совсем исправился и стал еще более рьяным трезвенником, чем раньше был
пьяницей. Он обличал пороки со всей ненавистью раскаявшегося грешника, он
призывал к трудолюбию и прилежанию на собственном примере, преследовал любые
проблески свободомыслия, богемности и поэзии, особенно поэзии. Он бесновался
при виде тех, перед кем унижался, рыдал и читал прекрасные стихи. Он выгодно
женился по любви на сестре /вице-президента, /получил должность редактора,
иностранную машину и квартиру, которая причиталась
Феликсу. Он выдавил из газеты одного за другим всех своих прежних
товарищей и свидетелей прошлого. Не реже раза в полтора месяца он выезжал на
халявные семинары, проводимые на Кипре, Мальте, Канарах и тому подобных
островах.
После отдыха с припадочной женой он возвращался загорелый, отдохнувший,
разодетый в пух и прах и злой как крокодил. Как будто он валил лес в Сибири,
а не купался в Средиземном море.
И вот произошел сущий пустяк. Верка решила купить /моющий пылесос.
/Стасов, который до этого терпел от нее оскорбления и затрещины, который сам
успел сделаться большим поклонником вещизма, неожиданно взбелинился из-за
этого сочетания: пылесос, да моющий!
- Я понимаю, - жаловался он, - ей уже деньги девать некуда, но это
чересчур! Моющий, бля, пылесос!
Я же не мог уразуметь, чем моющий пылесос хуже или лучше какого-нибудь