"Олег Хафизов. Дом боли " - читать интересную книгу автора

то утробно-гулким, то вопросительно-лукавым, то печальным, как вздох
сожаления, но всегда обескураживающим. Даже прохладная Адельфина, к которой
Арий приглядывался как к будущей невесте, даже респектабельная Адельфина не
погнушалась оскорбительной игрой и грубо, по-мужицки проворчала задом.
Лейтенант был готов расплакаться, настолько мало обхождение с ним девушек
отвечало его понятию о доблести. То, чем он занимался теперь, точнее, то,
чем теперь занимались с ним учительницы, он предпочел бы утаить от
соратников.
Они включили свет и заходили по комнате без одежды и стеснения, так
мало обращая внимания на свою наготу, что она обесценивалась.
"Ну и что же, что ходит их тут много-много совсем голых?" - думал
придавленный к полу офицер, вращая обалделой головой. Это выглядело почти
так же, как если бы тринадцать лейтенантов просто скинули форму, майки и
трусы, например, в бане, и стали бы от нечего делать прогуливаться
туда-сюда, только спереди у них еще кое-что свисало бы.
Никакой значительной разницы, кроме передних отвислостей, как ни верти,
между офицерами и учительницами не было, и Арий на мгновение осознал, что
все они, то есть мы, суть особи одной породы, как, например, самцы и самки
какой-нибудь плотвы, различать которых сможет (если захочет) только
специалист-ихтиолог или ас-рыболов. И уж тем более дикой или, скорее,
забавной, с точки зрения неспециалиста, казалась повадка этих существ
обниматься, хвататься друг за друга и потираться частями тела. "Об этом ли я
так страстно мечтал за штурвалом истребителя? - думал Арий. - Но это же все
равно что мечтать о тарелке супа".
Между тем девушки менялись на нем, как на тренажере для обучения
верховой езде, успевая позевывать, обрабатывать ногти и лица и перекусывать.
На груди его стоял поднос с кофейником и чашками, а на лице, как на диванной
подушке, небрежно покоилась чья-то жаркая ляжка.
- Какой вопрос тебе достался по эстетическому воспитанию? - лениво
интересовалась обладательница ляжки, кажется, одна из нескольких Тань.
- Взаимосвязь мировоззрения воспитанника с его обликом, - ритмично
отвечала девушка, которая упражнялась офицером последней, юная поэтесса
Валерия.
"Какая же это любовь?" - думал потный Арий, пробовал руками немеющие
органы тела и со стоном переворачивался на больничном ложе, отвечающем
пружинным стоном. Ночь казалась бесконечной.
- Всем на процедуры, пока не подошла и не отвела за руку каждого!
- провозгласила с галереи полная медицинская дама. Ее приветливый голос
подействовал мгновенно, как боевая команда, и пациенты со скрипом начали
покидать свои ложа и искать одежду, тапочки, часы и все, что угодно, лишь бы
протянуть время.
- Облавина Зинаида Тихоновна, одна из наиболее влиятельных здесь фигур,
а для нас-то, пожалуй, и поопасней самого Спазмана.
Прекрасная женщина, если ее не задеть, - прокомментировал Арий,
спуская, как мог, свое ломаное тело с койки и устанавливая его при помощи
костылей в ходячее положение.
- Мне уже надо куда-нибудь идти? - поинтересовался Алеша, немного
встревоженный беспокойством ненормалов.
- Не знаю, как тебе, а мне, хочешь не хочешь, а будут сейчас делать
тонизирующие прижигания, будь они прокляты, и никто здесь еще не избежал ни