"Олег Хафизов. Дом боли " - читать интересную книгу автора

одной процедуры.
Арий нахмурился, словно рассердился на Теплина, что, мол, при избытке
собственных забот он вынужден заниматься чужими, и поскакал в том
направлении, куда стекались все. Алеша инстинктивно пошел за ним. Он не мог
подвергнуть сомнению осведомленность такого множества людей и скорее готов
был усомниться в своих предположениях. А что, если ему не должно и даже
вредно находиться в курсе собственного лечения?
Заходя на галерею, ненормальные, набравшиеся откуда-то в неожиданно
большом количестве, уверенно и угрюмо разбивались на группы по известному им
признаку и образовывали очереди, иногда предлинные, перед дверями комнат,
которые Алеша мысленно назвал
"кабинетами". Возле одной двери с надписью "Электрошок" собирались в
основном старые женщины, хотя попадались и чьи-то дети, у другой, с надписью
"Рвотное", толпились почти одни мужчины, как возле пивной, а возле третьей,
на которой значилось "Бойлер", стоял всего один серолицый юноша в чужого
размера пижаме, озирался и кривил бледные губы. Все ненормалы, включая тех,
что считают своим долгом всегда подшучивать, настроены были сердито, как
люди, направленные на бесплатный труд. Никто не нарушал очереди, но и не
уклонялся от нее.
Одним словом, все выглядело производственно. Бодряками глядели медики.
Они сновали между покорных пациентов, как жадные белые чайки в
неповоротливых серых голубиных стадах, остро задевая встречных взглядом,
репликой, а то и локтем. Вот кто сочетал удовольствие с необходимостью и с
толком вершил дело. Смотреть на них было страшновато. Без единого вопроса
Алеша занял очередь к двери с лаконичной надписью "Бокс", не очень длинную,
но и не слишком короткую как подозрительная очередь в "Бойлер", и наиболее
близкую ему по возрастному и половому составу. "Попробую сюда, - сказал он
себе. - Прогонят - и хорошо". Напряжение росло.
Людей принимали порциями по пять-семь человек и выпускали довольно
быстро таких же, но облегченных миновавшей процедурой, расслабленных, а
потому болтливых. "Сегодня не так больно", - доходило до Алеши.
- "А мне как ломом садануло, аж в глаза отдало. А мне сегодня хорошо,
как сквозь вату. А мне больно, очень больно, как никогда.
Главное, расслабиться и покрепче сжать зубы". Все выходящие прижимали к
носам пропитанные кровью тампоны.
- Пять-семь человек мужчин, быстро, пока не выбрала и не отвела за руку
сама, - сказала из двери медицинская голова в высоком цилиндрическом
колпаке. Из кабинета повеяло чем-то обморочным. Алеша оглянулся и, поскольку
никто не попытался его опередить, вошел в
"бокс".
В центре комнаты стояло устройство вроде разрезанной вдоль высокой
бочки, то есть половина бочки из пластика и стали, от которой, как от
всякого порядочного устройства, отходили многочисленные кабели и провода.
Внутри полубочки находилось возвышение с резиновым ковриком, как на весах, а
позади нее был расстелен обычный спортивный мат.
Пациенты подходили к столу с пультом управления, за которым сидела
медицинская работница в колпаке, и кратко переговаривались относительно
каких-то специальных данных. Кое-что из услышанного работница заносила в
свой журнал. "Блистеров? Так точно. Блистеров.
Какие жалобы? Никаких. Плохо. Боли есть? Острые? Хорошо. Сегодня