"Олдос Хаксли. Писатели и читатели" - читать интересную книгу автора

большей части глубокими и, несмотря на изменившиеся обстоятельства,
устойчивыми. Разве это хоть сколько-нибудь заметно повлияло бы на современную
ситуацию при условии, что те, кто правит миром, остались необращенными? Можно
было бы заявить, что по-настоящему важна не та книга, которая обращает в свою
веру десяток миллионов случайных читателей, а та, которая обращает очень
немногих, обладающих во время ее распространения реальной властью. Маркс и
Сорель оказали влияние на современный мир не столько потому, что написали
бестселлеры (Сорель, например, был малочитаемым автором), сколько потому, что
среди их читателей были, соответственно, Ленин и Муссолини. Менее наглядным
образом, но весьма основательно повлияли на течение истории в девятнадцатом
веке писания Иеремии Бентама. Они не получили большого распространения, однако
среди их читателей были Чедвик Грот, Ромилли, Броум ─ администраторы,
педагоги, реформаторы, которые сделали все, чтобы претворить идеи Бентама в
жизнь. Возможно, что будущий правитель какой-нибудь великой страны окажется
страстным поклонником Уэллса. Тогда его УКраткий очеркФ станет не только
фактом минувшей истории, но и орудием творения истории грядущей. Пока же,
несмотря на его широкую известность, он не оказал на ход исторического
процесса заметного влияния.

Как я говорил прежде, общественная и политическая пропаганда действует
лишь на тех, кто благодаря обстоятельствам уже отчасти или целиком убедился в
ее правоте. Другими словами, она эффективна только тогда, когда является
рационализацией желаний, чувств, суеверий или интересов тех, для кого она
предназначена. Богословскую или политическую теорию можно определить как
интеллектуальное средство, позволяющее людям в здравом уме и твердой памяти
делать то, на что иначе они отважились бы только в пылу страсти.
Обстоятельства ─ внутренние, внешние или чисто психологические ─ порождают в
душах чувство неудовлетворенности, или жажду перемен, или неодолимую тягу к
чему-то новому. Эти эмоциональные состояния могут находить случайный выход в
бурных, но ненаправленных действиях. Но вот появляется автор богословской или
политической теории, в рамках которой эти смутные чувства могут быть
обоснованы. Энергии, связанной с доминирующими в народе страстями, придается
направление, и в то же время она усиливается и начинает вырабатываться без
перебоев. Рационализация превращает отдельные выбросы в целеустремленную и
непрерывную деятельность. Механизм успешной пропаганды может быть вкратце
описан следующим образом: люди принимают на веру богословскую или политическую
теорию, потому что она оправдывает и объясняет желания и эмоции, порожденные в
их душах обстоятельствами. Конечно, с научной точки зрения эта теория может
быть совершенно абсурдной, но покуда люди в нее верят, это не имеет ни
малейшего значения. Однажды поверив в теорию, люди следуют ее рецептам даже в
периоды эмоционального равновесия. Более того ─ теория часто заставляет их
спокойно совершать поступки, которые они едва ли совершили бы раньше даже в
состоянии возбуждения.

Наша природа не выносит морального и интеллектуального вакуума. Возможно,
нашими душами правят страсть и эгоистические интересы, но мы ни за что не
признаемся в этом даже самим себе. Мы чувствуем себя несчастными, если нашим
продиктованным страстями поступкам нельзя придать облик разумных действий,
если наш эгоизм не удается объяснить и приукрасить, набросив на него флер
идеализма. Отдельные потери требуют не только возмещения, но и формулирования