"Олдос Хаксли. Писатели и читатели" - читать интересную книгу автора

отчаяние и чувство, что их обманули, что они стали жертвами колоссальной
несправедливости, заставило миллионы людей искать утешения и суррогатного
торжества в религии национализма. Почему, можем поинтересоваться мы по ходу
дела, эти несчастные жертвы войны обратились за утешением к национализму, а не
к христианству? Причину следует искать не в эффективности националистической
пропаганды, а в исторической ситуации в целом. Престиж науки недостаточно
высок для того, чтобы побудить людей применять научные методы в решении
социальных и личных проблем; однако он достаточно высок для того, чтобы
заставить их отвергнуть принципы трансцендентальных религий. Для большой части
населения наука сделала христианские догмы интеллектуально неприемлемыми.
Поэтому современные суеверия волей-неволей приняли позитивистскую форму.
Желание поклоняться осталось, но поскольку современный человек способен верить
лишь в наблюдаемые объекты, это желание находит себе богов, которых можно
видеть и слышать или, по крайней мере, чье существование может быть легко
доказано на основе непосредственного опыта. Нации и диктаторы всегда на виду.
Именно эти племенные божества и становятся объектами поклонения современного
человека. Одним из самых странных и неожиданных следствий научного прогресса
стал всеобщий переход от монотеизма к языческому благоговению перед местными
идолами. Истоки этого процесса хорошо различимы в трудах немецких философов
начала девятнадцатого века. Возьмите одного из Уморавских братьевФ, наделите
его недюжинным умом и прямым опытом иноземного вторжения и тирании
захватчиков; в результате получится глубоко религиозный человек, не способный
найти интеллектуальное удовлетворение в традиционном христианстве времен
своего детства, но готовый со всем пылом преклониться перед собственной
нацией. Одним словом, вы получите Фихте. В его УОбращениях к немецкому народуФ
в большой степени предвосхищена религия нацизма. Но в то время как нацисты
изобрели свой, особый жаргон, Фихте ─ и это существенно ─ еще пользуется
обычным лексиконом пиетиста. Он описывает патриотические переживания теми же
словами, какими Уморавские братьяФ описывали религиозные. В Фихте, как и в
нескольких его менее знаменитых современниках, мы наблюдаем переходный тип
между двумя четко оформленными видами ─ возрожденцем-христианином и
возрожденцем-националистом. После введения всеобщего образования множество
людей прошли тот же путь, что и Фихте: неудовлетворенность пиетизмом родителей
заставила их искать для своей тяги к поклонению другой объект. Наполеоновское
вторжение помогло развиться фихтевской религии национализма; поражение и
неполноценная победа в мировой войне сделали то же для немцев и итальянцев
нашего собственного поколения. Короче говоря, исторические условия последних
лет сыграли на руку национализму и набросили тень недоверия на
интернационализм, будь он религиозным или политическим, основанным на
христианской теологии или на рационалистическом видении мира. Разумеется,
одновременно с этим правительства разных стран намеренно разжигали
националистическую лихорадку, преследуя свои политические цели. К этим
причинам можно добавить еще и естественную склонность людей к периодическим
изменениям интеллектуальной и эмоциональной моды. Сама популярность
какого-либо автора в определенный период времени есть причина того, что он
становится непопулярным позже. Обращения, вызванные проповедями Уэллса и
Ремарка, оказались в основном поверхностными и недолговечными. Удивляться тут
нечему.

Но давайте ради интереса предположим, что эти обращения оказались по