"Лев Гурский. Опасность " - читать интересную книгу автора

Ленинском, увешанный после пожара ледяными сталактитами, легко удовлетворилась
умозаключением, согласно которому жертвой террориста наверняка был коммерческий
директор фирмы "Биколор" (или "Бакалавр" - что-то вроде этого), у которого
просто обязаны были найтись влиятельные враги. Я же, со своей стороны, понял,
что еще долго вынужден буду не искать Партизана, а только регистрировать его
взрывы, отмечая, что с каждым разом все более непредсказуемым делается
временной интервал между акциями, что неуклонно возрастает тротиловый
эквивалент. Сколькиграммовое устройство бабахнуло на Ленинском, не удалось
подсчитать даже в лаборатории Сережи Некрасова - пожар смешал все следы, а
пожарники, своими брандспойтами превратившие дом в ледяной дворец, только
добавили неразберихи. Правда, по самым приблизительным прикидкам, Партизан
дошел уже до четырехсотграммовой бомбочки, и я не без страха ожидал, когда и
где он перейдет рубеж в пятьсот граммов тринитротолуола. Пользуясь временным
затишьем, я перепроверил все знакомые мне каналы, по которым Партизан мог бы
получить необходимую взрывчатку, и с горечью убедился: за последние полгода
число таких каналов, полностью или частично неизвестных нам на Лубянке,
возросло в геометрической прогрессии. Если бы здесь чувствовалась рука
сапера-профессионала, был бы шанс рано или поздно выйти на злоумышленника. Вся
беда была в том, что Партизан определенно являлся любителем - ловким (ни разу
никто его не видел, даже издали), умелым, не слишком изобретательным (взрывные
устройства были одной и той же конструкции). Самое же главное было даже не в
этом: кажется, Партизану просто нравилось взрывать. Когда я впервые доложил о
своих предположениях генералу Голубеву, тот с ходу поинтересовался:
"Видеомагнитофон у тебя дома есть?" - "Не нажил пока", - скромно ответствовал
я, не понимая, при чем тут видик. "Ну, а кабельное телевидение по вечерам
смотришь?" - продолжил свой допрос шеф. "Время от времени", - признался я, уже
догадавшись, к чему Голубев ведет. "Так я и думал, - с удовлетворением сказал
тогда генерал. - Рекомендую месяцок-другой не смотреть американских боевиков,
всякие версии о маньяках-взрывниках как рукой снимет..." - "Я-то могу их и год
не смотреть, - пробормотал я. - Правда, взрывы-то случаются не только в
американском кино, но и в нашей Москве". Генерал сморщился: "Не каркай. Терпеть
не могу, когда ноют "будет хуже, будет хуже"..." - "Будет хуже", - буркнул я
упрямо, на что мой генерал только головой мотнул, будто смахивал невидимую
паутинку с лица. Или, допустим, зеленую гусеницу.
Рвануло через месяц. То есть и в течение этого срока кое-кто в столице
практиковался с взрывными устройствами: подорвали "мерс" Захара Дубровского,
"Мистера Холодильника" (как называли его газетчики), швырнули "лимонку" в
витрину офиса "Абсолюта", разнесли вдребезги пустовавший милицейский "стакан"
на Садовой. Однако я чувствовал - это все не те взрывы. Только когда бомба
неизвестного злоумышленника разнесла в щепки кафе "Минута" на Алтуфьевском
шоссе, я, приехав на место происшествия, мгновенно понял: вот оно! Теперь
Партизан явно вошел во вкус и действовал с большим размахом. Заложены были уже
две безоболочные бомбы в двух местах, а каждый заряд - уже не меньше
полукилограмма по тротиловой шкале. Здание "Минуты" даже не взорвалось - оно в
буквальном смысле взлетело на воздух, так что в окна верхних этажей стоящих
поблизости пятнадцатиэтажек залетели обломки досок крыши и чуть ли не
покореженная металлическая посуда, поднятая ввысь мошной взрывной волной. "Ну,
что?! - заорал я, вернувшись с пепелища и, как был, грязный, злой, растерянный,
появившись в кабинете Голубева. - Будем ждать, когда Партизан взорвет ГУМ?
Какую-нибудь станцию метро?" - "Не ори у меня TУT> - неуверенно оборвал меня