"Лев Гурский. Игра в гестапо [B]" - читать интересную книгу автора Курочкин понял, что пропал. Фашистов оказалось двое.
3 В детстве Дмитрий Олегович прочитал довольно много книжек и посмотрел немало фильмов про Великую Отечественную войну, а потому более-менее представлял себе, как должен себя вести партизан на допросе. Стоять прямо, презрительно ухмыляться в лицо врагу и, если повезет, плюнуть. Ну, и, разумеется, ни за что не выдавать военную тайну. Все эти полезные знания Курочкину теперь ничуть не помогали. Например, стоять прямо у такой каменной и шершавой стены было и тоскливо, и неудобно. Ухмыляться каким-либо образом Дмитрию Олеговичу казалось неловко, а плюнуть в лицо человека, пусть и оккупанта, он никак не мог себя заставить. Кроме того, наверняка он бы не доплюнул или не попал, и это было бы еще хуже, потому что выглядело бы не героически, а глупо. Совсем плохо обстояло дело с тайной. Как ни старался Курочкин вспомнить, знает ли он расположение какой- нибудь военной базы или партизанского отряда, чтобы честно держать свое знание в тайне, ничего в голову ему не приходило. Да и оккупанты пока не спешили приступать к допросу, лениво переговариваясь о чем-то о своем, страшноватом и непонятном. искоса поглядывая на партизана Курочкина. - Должен засчитать, - задумчиво отвечал первый, массируя раненую ногу. Оболочка металлического яйца нанесла врагу некоторый урон в живой силе, но, как выяснилось, незначительный. Зато и фашист расплатился с Дмитрием Олеговичем за урон не пулей из "парабеллума" (или какой там у него был пистолет?), а всего лишь краткой оплеухой. Оплеуха, как и предыдущая зуботычина, уверили Дмитрия Олеговича в том, что к миру бредовых видений, духов, теней и призраков ни тот ни другой из фашистов отношения не имеют. И этот факт, доставив абстрактное удовлетворение Курочкину-медику и Курочкину-материалисту, Курочкина- жертву не очень-то обрадовал. Когда человека прислоняют к стенке, ему куда приятнее считать, будто все это происходит в страшном сне, но не в реальности. - А это тот? - вдруг усомнился фашист номер два. - Ясное дело, тот, - пожал плечами легкораненый оккупант. - А кому здесь быть, как не ему? Все сходится... - M-м... - разлепил непослушные губы партизан Курочкин. - Их бин... Я есть... Я не тот... - Умолкни, папаша, посоветовал Дмитрию Олеговичу оккупант номер один. - Попался - так молчи. Заговоришь, когда будет надо. Последнее прозвучало весьма зловеще. - Я не тот, - упрямо повторил Курочкин, сообразив, что в этом его единственный шанс на спасение из ужасного подвала. - Их бин другой... Легкораненый фашист, прихрамывая, подошел поближе и отвесил Курочкину |
|
|