"Лев Гурский. Игра в гестапо [B]" - читать интересную книгу авторабред, даже самый разветвленный, не мог бы сопровождаться таким металлическим
грохотом. Слуховые иллюзии, как правило, тише и скромнее: "тук-тук", но не "ба-бах"! Следовательно, это не бред. Сделав столь глубокое умозаключение, Дмитрий Олегович моментально взвился с места, опрокидывая куда-то вбок железный каркас своего недолгого убежища. Ага! Сам оккупант, похоже, не ожидал, что из металлического яйца жертва вырвется с такой скоростью, и теперь пожинал плоды своего оккупантского легкомыслия. Звон и скрежет ржавого железа смешались с громким ойканьем: очевидно, бывшую галлюцинацию крепко зацепило по ноге. "Вот тебе и киндерсюрприз! - мстительно подумал на бегу Курочкин, чувствуя себя едва ли не партизаном, подорвавшим вражеский состав. - Получай, фашист, гранату!" Слыша за спиной сдавленную ругань сразу на двух языках, Дмитрий Олегович понесся в обратном направлении, в сторону спасительного выхода из подвала. Перед ним вновь промелькнули пачки журналов, битый кирпич, бутылки из-под "Пепси", картонные ящики, шкаф, проволочное заграждение панцирной сетки, вешалка, прут арматуры... Курочкина предали его же шлепанцы. В ту секунду, когда до двери оказалось рукой подать, один тапок внезапно соскочил с левой ноги и умчался влево. Дмитрий Олегович моментально потерял темп и, как аист, запрыгал на одной ноге. В принципе добежать ничего не стоило и так, однако страх предстать перед лицом супруги в одном тапочке затмил все остальные опасения. Валентина любила допросы с пристрастием, многочасовые и дотошные. Стоило ей заподозрить, что Курочкин расстался с изменника была бы крайне незавидна. В прошлом году, когда Дмитрий Олегович имел неосторожность потерять носовой платок, Валентина раскрутила целое дело о подкопе под семейные устои и, будь ее воля, профилактически придушила бы слегка мужа по примеру венецианского мавра. Исчезнувший шлепанец в семейном УК потянул бы лет на десять без права переписки. Курочкин припомнил прокурорский взгляд жены, содрогнулся и бросился ловить сбежавшую обувь. Фашист, подраненный железным яйцом, кряхтел и ругался еще где- то в отдалении, так что Дмитрий Олегович вообразил, что все-таки успеет спасти тапок и спастись самому. Однако из двух зайцев сумел отловить лишь одного. - ...Вас ист дас? Фигура в черном мундире, сапогах и фуражке с мертвой головой неожиданно обнаружилась не сзади, но впереди. - Бежать? - ухмыльнулась фигура и отвесила Курочкину легкую зуботычину. - Это есть нихт гут. Зуботычина окончательно отрезвила Дмитрия Олеговича: галлюцинации, как правило, не распускают руки. - Я... Их бин....- промямлил Курочкин. Его смущало лишь волшебное перемещение фашиста в пространстве подвала. Но и этому тут же нашлось разумное объяснение. - Не выпускай его, падлу! - раздалось сзади. - Хальт ему по башке! Фигура легонько ткнула в живот Курочкина пальцем в черной перчатке и приказала: - Стоять. |
|
|