"Лев Гурский. Игра в гестапо [B]" - читать интересную книгу автора

еще одну оккупантскую оплеуху. Партизаны Леня Голиков или Марат Казей из
школьного детства Дмитрия Олеговича наверняка бы не упустили возможности
плюнуть в лицо гитлеровца и попасть. Дмитрий Олегович зажмурился, героически
плюнул и, естественно, промахнулся.
- Плюется, - удовлетворенно заметил первый
из фашистов. - И возражает... Наш кадр. Мы попали в точку. Цум тойфель.
Тем не менее второй фашист еще колебался.
- А вдруг ошибка? - с некоторым сомнением в голосе проговорил он. -
Помнишь, как мы пролетели с тем электриком? Сколько провода извели - и все
впустую.
- Ну почему же впустую? - не согласился первый. - Мы честно отработали
вариант нумер айне. Отрицательный результат - тоже результат...
Слушая эту жуткую беседу, Курочкин все больше проникался уверенностью,
что угодил в лапы молодых садистов. Валентина иногда перед сном любила
рассказывать мужу всякие криминальные новости, вычитанные из газеты
"Московский листок". По ва-лентининым рассказам выходило, что из трех
москвичей двое - кандидаты в извращенцы. После таких веселеньких историй на
ночь глядя Дмитрий Олегович впадал в оцепенение и с превеликим трудом
возвращал себя к жизни для исполнения супружеского долга. Справедливости
ради заметим, что пока ему это удавалось: неисполнение долга породило бы у
Валентины столь кошмарные подозрения, что обычным допросом он бы не
отделался. Приходилось напрягаться...
- И все же, - не отставал второй фашист, все внимательнее разглядывая
Курочкина. - Что, если это действительно другой?
- О, майн готт! - не без раздражения отозвался первый оккупант. Даже
перестал массировать раненую ногу. - Твоя мнительность доведет тебя
когда-нибудь до психушки...
Мысленно Дмитрий Олегович тотчас же согласился с этими словами, даже
без "когда-нибудь". Валентинина статистика не обманула: из трех
присутствующих здесь граждан одним был сам Курочкин, а двое других и впрямь
смахивали на извращенцев.
Черт, как же называется эта перверсия? Насколько Курочкину было
известно, в "Мужской сексопатологии" Свядоща шла речь о трансвеститах -
любителях переодеваться в женскую одежду, но ни полслова не упоминалось о
любителях немецко-фашистского обмундирования. Правда, Курочкин смутно
припомнил какой-то зарубежный кинофильм про некоего портье, который ходил на
свидание в эсэсовском мундире, но тот, по

крайней мере, носил эту униформу в молодости. Парочка же юных
гитлеровцев наверняка свое детство проходила, в самом худшем случае, в
октябрятах. И, главное, тот портье не приставал к пятидесятилетним
фармацевтам... Ошибка, тут явная ошибка!
К тихой радости Дмитрия Олеговича, мнительный извращенец по- прежнему
колебался. Что-то его в Курочкине смущало.
- И все же... - вновь протянул он.
- Цум тойфель! - выругался первый оккупант-извращенец. - Хрен с тобой,
давай по порядку. Адрес правильный, так?
- Адрес правильный, - вынужден был признать мнительный.
- Описание подходит, так?
- Описание... - извращенец, подверженный сомнениям, критически осмотрел