"Лев Гурский. Игра в гестапо [B]" - читать интересную книгу автора

монтировкой, и что-то злобно орал. Сперва Дмитрий Олегович увидел только
гневно распахнутый рот, а потом явились звуки.
Шофер костерил Курочкина самыми последними словами. Если бы не отличные
тормоза у этой автобусной развалюхи (кто бы мог подумать?), Дмитрий
Олегович, интеллигент гнилой, хрен моржовый, паскуда, был бы уже на том
свете. "Чуть-чуть не считается, - тупо подумал Курочкин. - Пока я - на этом
свете. А Надежда умерла".
- Она умерла... - зачем-то сказал он вслух.
Шофер, вероятно, не был сволочью. Присмотревшись к Курочкину, он
оборвал на полуслове цепочку заковыристых шоферских ругательств и перестал
махать своей монтировкой.
- Хрен с тобой, - пробурчал он. - Чего с тобой, лунатиком,

говорить! Давай-ка я тебя подвезу, а то кто другой тебя угробит и сам
сядет... Ну, куда тебя подбросить? Так и быть, подкину задаром... Куда?
- Все равно, - безразлично сказал Курочкин. - Она умерла.
- Псих... - буркнул водитель и легонько подтолкнул Дмитрия Олеговича к
гармошке передней двери. - Я еду до Павелецкого, подойдет?
- Подойдет, - эхом отозвался Дмитрий Олегович и послушно полез в салон
автобусика. "Все возвращается на круги своя, - мысленно проговорил он. -
Опять Павелецкий, опять. Значит, кому-то так надо..."
- Эй, лунатик, - шофер забрался в салон вслед за Курочкиным. - Ты
вещички только свои не разбрасывай на дороге. А то очухаешься потом,
скажешь: водитель упер...
С этими словами шофер сунул в руки Курочкину чуть было не позабытую на
дороге вещь.
Проклятый "дипломат" с четвертью миллиона долларов.

13


Бывший инженер-путеец, а ныне павелецкий бомж по прозвищу Филин зарычал
во сне и повернулся на другой бок. Серая рогожка съехала набок. Филин вяло
зашарил рукой, не просыпаясь, нащупал край своего

одеяла, натянул его повыше. Курочкин, сидящий рядом, испытал вдруг чуть
ли не зависть к этому оборванному деду. У Филина все просто: днем - здоровый
сон, ночью - поиски пустых бутылок, в дни праздников -
приемник-распределитель. Размеренная жизнь без особых приключений. Простая,
как амеба. Ясная, словно лунная ночь в горах. Всего лишь несколько часов
назад жизнь Дмитрия Олеговича казалась почти такой же размеренной и уж ясной
наверняка. Сон, работа, Валентина, домашняя лаборатория. Круговорот вещества
в природе. Пока Курочкин с горем пополам вписывался в этот идеальный
круговорот, он мало чем отличался от обычных людей, может быть, только
бутерброд Курочкина чаще, чем надо, падал маслом вниз. В самом худшем случае
Дмитрий Олегович мог потерять мизерную сумму, выданную для похода в
магазин, и получить за это серьезную выволочку - но опять-таки в
пределах заранее заданного круговорота. Стоило же ему хоть на минуту
соскочить с витка, пусть ненадолго зависнуть в неопределенности - как вместо
проблем неприятных, но привычных, возникали громадные черные дыры, куда со