"Лев Гурский. Игра в гестапо [B]" - читать интересную книгу автора

осведомленностью. - Оказывается, я все-таки располагаю сведениями, даже вам
неизвестными. Системный подход, представьте себе. А вы еще отказывались меня
слушать, глазки закрывали... Подозреваю, вы сейчас гадаете, из ТЕХ ли
Соловьевых названный мной губошлеп Ванечка... Из ТЕХ, из ТЕХ, можете не
сомневаться! У члена Политбюро товарища Андрея Кирилловича Соловьева было,
как известно, три сына: старший - членкор, средний - замредактора "Партийной
жизни", а младший... Угу, вы совершенно правильно подумали. Сейчас этого
Ванечку именовали бы плейбоем, а тогда, в конце 70-х, - бездельником и
лоботрясом. В МГИМО его с курса на курс буквально за уши перетаскивали,
точь-в-точь, как сегодня этих двух обормотов...- доктор указал пальцем
куда-то в глубь подвала. - И после МГИМО папа-Соловьев с некоторым трудом,
но пристроил чадо в Международный отдел, в сектор связей с братскими
партиями. Потом, уже при перестройке, пошла гулять журналистская версия,
будто бы молодой Иван
Андреевич сильно увлекался африканскими сафари и вроде даже погиб в
пасти льва в Кении. Но это как раз была неправда: мне доподлинно известно,
что погиб Ванечка летом семьдесят девятого в Польше. Бросился с горя в
Вислу... Вы улавливаете связь между двумя происшествиями? Ах, вы хотите
спросить, в каком именно летнем месяце Соловьев-младший бросился в великую
польскую реку? В июле. Разумеется, в июле!..
Рассказчик сделал эффектную паузу. У него был до того самодовольный
вид, словно он ждал немедленных аплодисментов. Каковых, естественно, не
последовало: Курочкин еще не научился рукоплескать со связанными руками.
Впрочем, вся эта история в самом деле начинала потихоньку его увлекать. По
крайней мере, она пока позволяла не думать о разложенных на газетке
хирургических инструментах. Герр доктор был и Шахрияром, и Шахразадой в
одном лице.
- Не люблю журналистов, - продолжил свое повествование черепахообразный
Холмс после того, как насладился паузой. - Не подумайте, драгоценный
Потапов, что я - какой-нибудь ретроград и против свободы слова. Просто
недолюбливаю пишущую братию, и все тут. Если им что втемяшится в голову, так
они километры бумаги изведут и будут повторять одно и то же раз, и два, и
тысячу и один раз... Вот придумали они однажды: "Золото партии" - и
пошло-поехало! А ведь это же концептуально безграмотное выражение, можете
мне поверить. При международных расчетах с братскими партиями и движениями
никто и никогда не пересчитывал суммы по золотому эквиваленту; всегда
предпочитали измерять наши пожертвования на благо мировой революции в
американских долларах. Однако наш Ванечка Соловьев очень быстро узнал в
своем Международном отделе, что пачки долларов тоже никто никому из рук в
руки не передает: это, конечно, не золотые слитки, но тоже довольно
громоздко. И что может быть компактнее пачек и слитков? Это вы уже и сами
лучше меня знаете. Они самые, бриллианты для диктатуры пролетариата, как
написал однажды некто Юлиан Семенов. Маленькие, но бесценные штучки. Каждая
такая штучка могла обеспечить на Западе лет пять состоятельной жизни
отдельно взятому советскому человеку... А если учесть, что к лету семьдесят
девятого плейбой Ванечка порядком запутался с долгами, многочисленными
дамами сердца и нехорошими - зато весьма дорогими - порошками и пилюльками,
ему оставалось сделать единственно возможный выбор: либо покаяться папе из
Политбюро, либо запустить руку в бриллиантовый мешочек и поскорее покинуть
родные края'... Признаюсь, дорогой Потапов, в этом месте моя реконструкция