"Лев Гурский. Игра в гестапо [B]" - читать интересную книгу автора

реестр, ха- ха... - Герр доктор со вкусом посмеялся над чужой глупостью. - А
затем, согласно расписанию, на пути поезда выплывает безымянный полустанок с
тридцатисекундной стоянкой, где друзья-разбойнички предусмотрительно
испаряются. Делу - время, потехе - час. Между Коссово и Брестом в вагон
могут зайти уже настоящие зеленые фуражки, встреча с которыми для вашей
команды нежелательна... Талантливая, математически выверенная операция, не
правда ли? - Доктор пристально глянул прямо в глаза Курочкину и сам же себе
возразил: - Гениальная. Я понимаю, что изъятие бутылки в двенадцатом,
последнем купе было чистой воды экспромтом. Озарением Кондратьева,
счастливой догадкой - как угодно назовите... Поскольку главные участники
этого инцидента умерли, я лишь приблизительно могу воссоздать эпизод. Но
факт остается фактом: фальшивые пограничники обнаружили контрабанду
самую настоящую. Всем контрабандам контрабанду!..

7


Неожиданное открытие можно сделать в неожиданном месте - в ванне, под
яблоней или даже в полутемном подвале, когда ты связан по рукам и ногам и
крепко заткнут кляпом. Только сейчас до Дмитрия Олеговича, например, дошло,
зачем блистательному Шерлоку Холмсу так необходим был

серый и туповатый врач Ватсон. Великий сыщик всего лишь нуждался
временами в благодарном слушателе, готовом внимать его рассказам и
восторгаться. Правда, искренняя привязанность Ватсона к знаменитому
детективу избавляла последнего от необходимости прибегать к веревкам.
Другое дело - герр доктор-черепашка. В отличие от Холмса, он не был
уверен в покладистости слушателя и не ожидал от него комплиментов своему
дедуктивному методу. Поэтому иногда он похваливал себя сам.
- Согласитесь, дорогой Потапов, - разглагольствовал доктор, обращаясь к
безмолвному собеседнику, - пока моя реконструкция происшествия выглядит
убедительно. Я не беру на себя смелость утверждать, будто бы мое небольшое
расследование конгениально замыслу Кондратьева, хотя кое в чем моя теория
стройнее его практики. Нет-нет, я не собираюсь постфактум обижать покойного!
Просто, когда разматываешь клубочек с конца, априори знаешь какие-то вещи,
недоступные тому, кто начинал с начала. Скажем, про то, что в двенадцатом
вагоне едет потенциальный невозвращенец Ванечка Соловьев, ваш герой, ясное
дело, и понятия не имел...
"Теперь еще какой-то Соловьев появился, - с отчаянием подумал Курочкин.
- Интересно, кто следующий?" Количество незнакомцев в докторском рассказе
все прибавлялось и прибавлялось, и конца им не было видно. Неужели и этого
Соловьева обязан был знать неведомый Потапов?!
Дмитрий Олегович напрягся, пытаясь издать сквозь повязку нечто
наподобие скорбного мычания, и ему это, в конце концов, удалось.
- Ах, вот как! - доктор неожиданно развеселился. - Вы хотите сказать,
что до сих пор не знали, ЧЬЮ бутылочку храните? Так, может, и Кондратьев не
сообразил, какой птенчик ему попался?
На всякий случай Курочкин повторил мычание. Ему вдруг почудилось, что
кляп чуть-чуть поддался.
- Вот видите! - герр доктор радостно потер руки, гордый своей внезапной