"Лев Гурский. Игра в гестапо [B]" - читать интересную книгу автора

самолично? В таком случае вы ошибаетесь. Я не был свидетелем того
ограбления. Я и быть им, по совести говоря, не мог. Характер учреждения, где
я работал в те годы, автоматически делал меня невыездным. И все же я
докопался до сути! - Доктор вдохновенно постучал указательным пальцем по
своему старческому лбу. - Интуиция плюс экстраполяция при минимуме фактов.
Традиционный метод научного поиска дает пока еще неплохие результаты... Да
вы не нервничайте так сильно, дорогой Потапов. У вас от волнения, я смотрю,
уже глаза на лоб полезли...
Чтобы не вызвать черепашкиных подозрений, Дмитрий Олегович на время
приостановил свои опыты с кляпом. Курочкин не был уверен, что рассказчику
понравится его попытка к бегству.
- Правильно, - одобрительно сказал герр доктор. - Чего волноваться? Вы
в этом ограблении не участвовали, да и срок давности... Не умри ваш
Кондратьев в тюрьме, давно бы гулял на воле. И тем более Шереметьев...
Однако я забежал вперед. Мы с вами говорили о валюте, - рассказчик похлопал
себя по левому боку, очевидно намекая на присутствие бумажника. - В
четвертом вагоне - двенадцать двухместных купе. Другими словами, двадцать
четыре валютных источника. Если поискать. А искать- то и Кондратьев, и
Шереметьев умели хорошо. У них к тому времени был уже большой опыт... как
это сказать по-вашему... шмона.
Небрежно брошенное словечко из какого-то явно уголовного лексикона в
интеллигентной речи герра доктора выглядело чумазым проходимцем,
затесавшимся среди гостей аристократического салона. Видимо,

рассказчик употребил его все-таки недаром. Может быть, искомому
Потапову по каким-то причинам обязан был больше нравиться воровской диалект.
Курочкина, однако, он совсем не вдохновлял.
- Вообразите себе, майн либер Потапов, - тем временем говорил доктор,
чей указательный палец замельтешил теперь где-то на уровне курочкинского
носа. - Два часа ночи, нежное время для сна. До контрольно-пропускного
пункта в Бресте еще час сорок чистого времени... Точнее, час сорок две,
считая полутораминутную стоянку в Барановичах и полуминутную стоянку на
подъезде к Коссово... Пассажиры спокойно дремлют. И вдруг - шум, топот, стук
прикладов, свет фонариков в лицо! Что такое? Что стряслось? Оказывается,
разыскивают нарушителя.

Стало быть - проверка документов, проверка багажа, личный досмотр.
"Гражданочка, встаньте, пожалуйста..." и все такое прочее. Оба самозваных
проверялыцика стараются за четверых, под шумок досматривая бумажники и
очищая все те маленькие смешные тайнички, где уважающие себя пассажиры,
следуя за рубеж, прячут обычно не указанные в декларациях посторонние суммы.
Сильно пострадавшие граждане скрежещут зубами, но помалкивают: кому же охота
доносить на себя? К тому же Кондратьев с Шереметьевым очень грамотно не
обдирают всех, как липку, но оставляют каждому самый минимум на прожитие.
Такие вот благородные робингуды под зелеными фуражками, купленными в
Военторге... Всего каких-то двадцать минут индивидуальной работы с
пассажирами - и ваши соратники обеспечены на год вперед. Причем далеко не
все в вагоне и не сразу догадываются, что стали жертвами банальнейшего
грабежа. Кое-кто даже мусолит листки декларации, воображая, что вот-вот
получит свои излишки обратно, если соответствующим образом внесет их в