"Ольга Гурьян. Край Половецкого поля " - читать интересную книгу автора

- Люди меня кличут Баба-Яга.
- Так позволь нам, Ягуша, остаться у тебя.
- Да оставайтесь, мне что, - сказала Яга. - Небось не обидите меня.
Оставайтесь!
- Бабушка Ягуша, у тебя помело есть? - спросил Вахруша.
- А то как же? Есть у меня помело. Известно, говорят, Бабе-Яге без
помела и без клюки шагу не ступить. А зачем тебе помело?
- Больно у тебя не прибрано. У меня мамка каждое утро пол подметала, -
ответил Вахрушка.
- Поиграй, дитятко, - сказала Яга. - Помети пол, если это тебя потешит.
А по мне ни к чему. Куры с козой опять напачкают...
Вот стали они жить-поживать. День живут, другой живут, третий, десятый.
Куры яйца несут, коза молоко дает, кот песни поет, мышей ловит, Еван за
хворостом в лес ходит, Вахрушка по дому помогает, Ядрейка поправляется. А
Баба-Яга иной раз наденет с утра теплую однорядку, поверх берестяной шапки
платком укутается, клюкой подопрется и на весь день уйдет.
- Каша-то в печи. Без меня обедайте! - крикнет. Вечером воротится,
притащит полную кошелку добра - тут и полотна трубка, и пряжи моток, и еда
всякая.
- Мне люди за ворожбу пожертвовали. Я сына старостихина от трясучки
излечила. Дунула, плюнула, на шею ему ладанку-пауз повязала, заговор
шепнула, беса прокляла - хворь как рукой сняло. Хромого теленка на ноги
поставила. Кривой девке-бесприданнице жениха приворожила...
А иной раз Ягуша никуда не уйдет. Сидит целый день, у печки греется,
кудель не прядет, холст не ткет, а только про старых богов сказки сказывает:
- Как в былые годы, в прежние времена покидали в городе Киеве богов в
Днепр-реку - и Перуна, и Волоса, и Сварога. Стали с той поры князья и бояре
людей притеснять и не стало от них зашиты. Ох, да не вздыбил Перун, не
вынырнул. Разбило у днепровских порогов Перуна в щепы, серебряная его
голова, золотые усы в пучине утонули, на дно канули. Потопили богов в
Искоростени и в Чернигове. Во Вручьем городке, в Переяславле, в Любече
порубили. В Муроме, в Смоленске сожгли. А живы старые боги, и люди им
потаенно поклоняются. От Перуна - гром, от Хорса - небесный огонь, оба они
молнии сыновья. Скотий бог Волос скот стережет, богатство дает, бог Сварог
железо варит, оружие кует. А бабам в их трудах помогает Мокошь. Боятся бабы
Мокоши. Простым глазом она невидимая, телом прозрачная и тонкая, прилетает
паутиной по воздуху, а руки у ней длинные, ниже пят. Помогает Мокошь
женщинам прясть, а отлучится баба куда, Мокошь сама за нее спрядет. Боятся
бабы Мокошь разгневить: она кудель спутает, нить порвет, сколько ни
связывай - вся в узлах. Много-премного невидимых богов: боги мглы и боги
света, боги облаков и рек и лесов и стрибожьи внуки - боги ветра. Сами
невидимы, а людские дела видят. Затеешь недоброе дело - Карну и Желю кличут,
смертью покарают, зарыдают по убитому, дева-обида лебедиными крыльями
взмахнет, страшным-ужасным голосом заплачет...
А иной раз начнет Ягуша приметам учить:
- Ты глаза-то разуй, уши навостри, все кругом примечай. Ухозвон,
куроклик, мышеписк, воронограй. Красное солнце тучей закроется-затмится -
быть беде...
Такого наговорит - и спать-то жутко и двинуться боязно - из темных
углов тени поползут. А Ягуша ухмыльнется, прищурится, скажет: