"Ольга Гурьян. Край Половецкого поля " - читать интересную книгу автора

стены бубен, закружилась и запела:

Энь-дрень-дребедень
Сел кот на плетень.
Кошки-мышки-кочерыжки,
Козьи ноги, кочерга.

Старуха крутится, широкая рубаха колоколом вздулась, черные космы
змеями взвиваются, монисто-череписто костями бренчит.
У Вахрушки перед глазами крути завертелись - белое, черное, серое,
красное, синее, бурое. Больше он ничего не помнил.


Глава десятая СТРЕЛА

Что-то пощекотало Вахрушкину щеку, он проснулся, открыл глаза и увидел,
что рядом примостился кот, лапами тянется, мурлыкает.
И с чего это вчера померещилось, будто кот весь черный? На носу к кота
белое пятно и брюхо белое, хвост полосатый. Вахрушка почесал коту пузо и
огляделся. В избе светло, только не прибрано. Ядрейка лежит уже не на полу,
а на широкой скамье, опершись о стол локтем, хлебает из чашки молоко. А
старуха у печи хлопочет, в печке дрова потрескивают, золотое пламя пляшет,
язычками котел лижет, а над котлом сладкий пар стелется. И лицо у старухи не
страшное, не черное, а только неумытое, в саже и в копоти.
Вахрушка посмотрел на свои руки, они тоже все грязные. И рубашечка
новая, которую девка Дунька петухами вышила, а боярыня ему вчера утром
подарила, такая рубашечка серая, будто он ее месяц не снимал.
- Я пойду снежком умоюсь, - сказал Вахрушка. Старуха повернулась,
задумчиво ответила:
- А стоит ли? Изба-то курная,[4] в одночасье опять сажей перемажешься.
- Я пойду, - повторил Вахрушка, открыл дверь и прямо с порога прыгнул в
снег.
Вслед за ним кот высунул нос, раздул ноздри, стал воздух нюхать. Куры
высыпали наружу, распушили перья. И вовсе не черные, а рябенькие.
Вахрушка умылся снегом, расчесал пятерней вихры, загнал кур обратно в
избу, кот сам за ними пошел. А в избе уже стол накрыт и завтрак богатый -
взвар из сушеных груш и пироги с грибами.
Ядрейка, будто он уже совсем здоровью, стал просить пирог, но старуха
не дала, а сказала поучительно:
- Хочешь здоровым быть, до ста лет прожить, всякую еду потребляй
вовремя. В марте сладко ешь и пей, в апреле репы не ешь, в мае поросят не
ешь. Хочешь, я тебе еще молочка подолью?
После завтрака старуха сунула миску коту вылизать, вздохнула и
заговорила:
- Сломанную-то ногу, сколько ни ворожи, в одну ночь не срастить.
Придется Ядрею еще пожить у меня. А вы как надумаете? Будете его здесь
дождаться или по своему делу дальше пойдете?
На это Еван ответил:
- Нам без Ядрейки никак нельзя. Позволь его здесь дождаться, добрая
женщина, уж не знаю, как тебя по имени звать?