"Георгий Гуревич. Когда выбирается 'я'" - читать интересную книгу автора

облике. Как вы примете меня такого?
Она усомнилась. Не потому, что встретилась с неслыханным. В наше время
люди верят в любые чудеса науки. Превращение так превращение - это не
удивительнее полета на Луну. Разочарование было написано на ее лице.
- Вы артист, вы можете сыграть любую роль, - сказала она. - Нехорошо
при первой встрече разыгрывать незнакомую девушку.
Я протянул ей паспорт. Она не поверила.
- Паспорт Юра мог дать вам, это ничего не значит.
И тогда я вспомнил про заметку в "Вечерке". Газета была у меня в
кармане. Я вынул ее и показал интервью с Карачаровым. Он снимался в
советско-немецком совместном фильме в ГДР, говорил, что пробудет в Потсдаме
еще месяц.
Эра прочла заметку дважды, кусая губы.
- Предположим, я с вами говорила неделю назад, товарищ
Кудеяров-Карачаров, - процедила она. - Но что это меняет? Значит, вы хотели
поймать меня на слове? Напрасно старались. Бездарная копия не заменяет
оригинала. Эрзац остается эрзацем.
Несется по московским проспектам обыкновенный троллейбус, стремительно
неповоротливый, мчит над асфальтом свое брюхо, нашпигованное пассажирами,
бочки-колеса разбрызгивают лужи, искрят усы, дергаясь на проводах, цокают
рычаги, двери журчат, сминаясь гармошкой, медяки трясутся в кассе... а возле
нее сидит с угрюмым видом рядовой пассажир, четыре копейки ему цена, и в
груди его буря бушует... Буря!
Ревность, зеленоглазое чудовище, рвет сердце когтями. Юра ревнует к
Юре, лицо прежнее к новому, Я-четвертое к одиннадцатому Я. Юре обидно, что
недоступная снежная вершина оказалась такой легкой для смазливенького
красавчика. А если бы он не признался, что он - это не он? Что тогда? Эра
стала бы его женой? Чьей?
"Эрзац остается эрзацем", - сказали ему. Юра - четвертое Я - скрипит
зубами от досады. Его обманули. Он старался, ломал себя, переделывал, подвиг
терпения совершил и в ответ услышал одни оскорбления. Эра с легкостью
нарушила слово. На что же надеяться, если слово любимой ничто?
Но не глупо ли, не стыдно ли взрослому человеку надеяться на любовь по
договоренности? Смешно перечислять пункты условий. Как будто можно полюбить
из честности... Эрзац остается эрзацем. Я - не то, о чем мечтала Эра.
Допускаю, что она сама себя не понимала толком, в своих мечтах
ошибалась. Думала, что требования у нее эстетические, а на самом деле в
глубине лежало тщеславие. Под руку со знаменитостью хотелось ей идти по
жизни. "С кем это идет наша Эра?" Не с безвестным красавцем, а с
прославленным деятелем кино. "С самим Карачаровым!" А что я мог предложить
ей? "С кем это наша Эрочка? Не с Карачаровым ли?" - "О нет, это один тип из
нашей лаборатории, серая личность. Ужасно похож на знаменитого артиста, но
сам по себе ничто. Забавное сходство, правда?"
Быть подругой забавной копии? Естественно, Эра разъярилась.
Разъярилась, прогнала меня, велела не являться больше, но не это самое
грустное. Самое грустное, что мне не хочется туда, в заветную квартирку на
Кутузовском. Эры там нет. То есть там живет женщина с ее прической, плечами
и ногами, но нет безмятежного спокойствия, нет кристальной чистоты,
омывающей душу. Ясность была от равнодушия, оказывается, а когда затронули
за живое, все замутилось. Словно лесной пруд: небо в нем отражается, синева,