"Георгий Гуревич. Ордер на молодость" - читать интересную книгу автора

летишь один-одинешенек над этими тугими вздутыми наволочками в
ослепительном бело-синем мире, заглядываешь в лиловатые дымчатые промоины,
любуешься их узором. Перед тобой как бы карта, карта вновь открытого лично
тобой архипелага, где каждое облако - остров. Вот это назовем Ольгией, а
то будет остров Юш, а это пролив нашего Десятого класса. Ты
первооткрыватель, твое право давать имена этому зыбкому миру. Ничего, что
он уплывет, рассеется, изменит очертания. Завтра в твоем распоряжении
будет новый мир.
Было. Ушло от меня. Сейчас я спрашиваю: почему же тому Юшу, моему юному
тезке, так нравилось вычерчивать кривые над пухлыми облаками, в сущности
одинаковыми во всех частях света - над Конго, над Сибирью и над Огненной
Землей? Тогда я не анализировал: хочется, тянет - почему не слетать? Но
видимо, играло роль возрастное. Устал я жить в зарегулированном школьном
мире, где все определено и так много авторитетных взрослых, поддерживающих
ими установленный порядок. Но теперь я сам взрослел, я устал от послушания.
За облаками я жил по-своему. Это был мой мир, где я играл в
самостоятельность.
Хорошо это или плохо?
Не знаю.
Молодых тянет за горизонт, на простор. Сейчас у нас поговаривают, что
каждому новому поколению надо давать новую планету. Возможно, в следующем
веке так и будет.
Право на небо было последним в моем поколении. Следующему выдавали еще
право на космос, то есть туристский скафандр с реактивным пистолетом и по
желанию - гостиницу в спортивном спутнике. Я сам в космосе побывал позже;
конечно, любовался, конечно, восхищался, но не было чувства, что упустил
что-то важное в юности. Звезды великолепны, и великолепен этот глобус
Гаргантюа на звездном фоне. Прекрасна картина, но только одна, со временем
она приедается. И хотя космическое пространство неизмеримо обширнее
заоблачного, но ведь оно пустое. Над облаками я чувствовал (воображал)
себя владельцем неисчислимых островов и островков, над волнами -
победителем каждого вала. В космосе я хозяин пустоты и победитель пустоты,
неизмеримо одинаковой и потому безразличной. Ведь движения там не
ощущаешь, вех никаких. Что такое пустота? Ничто!
Возможно, другие воспринимают космос иначе. Я никого не уговариваю.
Анализирую свои чувства. Допускаю, если бы нам в школе давали право на
космос, я бы принял и межзвездную пустоту в свое сердце. Но при мне право
на небо было последним в школе.
Самое важное, самое почетное право - право на суждение - выдавалось уже
взрослому, труженику, отработавшему три тысячи часов. Сейчас эта цифра
меньше, поскольку производительность растет и обязательный рабочий день
все сокращается, но самый принцип остался, очень разумный принцип, так я
считаю.
Молочко нужно каждому младенцу, потреблять имеет право каждый, но о
дальнейших путях развития, о распределении часов и усилий, по
справедливости судит тот, кто вложил уже усилия, хотя бы в количестве трех
тысяч часов.
Три тысячи часов - это примерно два года работы. У взрослых они
набираются сами собой. Но нам, школьникам, не терпелось стать
полноправными гражданами Земли, и мы копили часы, похваляясь друг перед