"Георгий Гуревич. Ордер на молодость" - читать интересную книгу автора

Слабому-то нужен всегда хороший, чтобы в любую минуту бежать к нему за
помощью. А вот сильный, представьте себе, всегда хорошего не уважает.
Всегда хороший - у него всегда наготове, он сторонник, он поклонник,
помощник, он на подхвате, и он не в счет. Он - палец руки, о пальце не
надо же думать, он при тебе Hi любую минуту. Был у меня приятель, в пятом
или шестом классе, который очень любил командовать, на своем настаивал во
что бы то ни стало. Я не спорил, какая мне разница, идти налево или
направо. Потом замечаю: со мной не считаются. Мало того, пренебрегают. А
если спорю, друг мой раздражается, возмущен: как это такое, палец не
подчиняется? Говорят ему - сгибайся, а он не сгибается. И перестал я
бегать за тем мальчишкой, словно игрушечный вездеход на ниточке. Но когда
выбирали капитана в зимний поход, я его предложил как парня твердого,
волевого и распорядительного. Он сам ко мне подошел, спросил: "Ты и
взаправду думаешь, что я волевой?"
Вот какая трудность в этом мире: если хочешь, чтобы к тебе
прислушивались, не бросай слова на ветер. Если хочешь, чтобы ценили, не
мельчись с услугами.
Делай услуги, не услужничай.
Другой мой дружок был из авторитетных, мастер светорисунка. Хорошо
рисовал... и, конечно, ждал похвал. И толкались возле него восхищенные
мальчики и девочки, ахали: "Ах, как похоже! Ах, как красиво!" Я тоже
ахал-ахал, он меня не замечал даже. Отстал я, что же навязываться? Но
когда у него был день рождения, я специально пошел на склад, узнал, какие
наборы есть, попросил маму заказать самый богатый - на 1200 оттенков
спектра (значит, это было еще в младших классах, ключи мне еще не выдали
тогда). Три года ночевал мой подарок под подушкой у того рисовальщика. Так
и назывался:
"Юшина палитра".
Угодить не угодничая - вот золотой рецепт поведения.
Хитрость? Нет, маловат я был в ту пору, чтобы хитрить сознательно.
Хитрил подсознательно? Возможно. Но они радость приносили, те мои уловки.
Помню, как мой художник перебирал все 1200 оттенков. Ведь у него руки
дрожали, не знал, за какую частоту схватиться. Ту, и эту, и эту, и эту
пробовал, чистые цвета, смешанные, полоски клал, крест-накрест светил. Я и
сейчас люблю делать подарки, мне нравится, когда у людей глаза загораются
от радости. Но не загорятся же от ежедневного - от супа в тарелке, от
ломтика хлеба. Вот и стараешься понять человека, догадаться, что его может
осчастливить.
Эту мою черту, пожалуй, не стоит вычеркивать из характера. Окружающим
она доставляла удовольствие. И хитрым меня никто не называл, наоборот,
считали справедливым. Советовались, как поступить. Обращались за
разрешением споров.
В каком-то классе меня прозвали Правильным. Юш Правильный!
Расхваливаю я себя, что ли? Да нет же, при чем тут похвальба. Я себя
взвешиваю и оцениваю: какие черты оставить, какие отменить? Тут нужно к
самому себе быть справедливым: без самомнения и самоуничижения.
Итак, хорошим товарищем я стал постепенно. А вот стать хорошим учеником
мне лично оказалось труднее. Если подробнее рассказывать, в первых-то
классах я был отличником, а потом незаметно съехал в хорошие,
среднехорошие и даже - очень средние. Все годы я оставался старательным и