"Георгий Гуревич. Ордер на молодость" - читать интересную книгу автора

дразнили, изредка только похлопывали по загорбку - дескать, седлай,
повезу. Но все равно смотрели свысока, как вежливые хозяева на неловкого
гостя, который старинную вазу разбил. Не попрекают, но осуждают.
А мне так хотелось, чтобы меня хвалили. Мама хвалила меня часто, я
привык к похвалам.
Почему это, собравшись оценивать свою жизнь, я застрял на раннем
детстве? Да потому, что хочу разобраться, какие были у меня задатки, что я
получил в наследство, что растерял, а что, наоборот, приобрел. Я уже
говорил, что у маленьких детишек все наружу, все откровенно. Делают что
хочется, а хочется - к чему есть склонности, сначала врожденные,
генетические, позже уже привитые, подправленные взрослыми. Помню, в
детском саду нас оставляли в комнате, наполненной всевозможными игрушками.
Вероятно, отмечали, какие именно мы выбираем. А какие я выбирал? Не помню.
Стало быть, не было ясно выраженного предпочтения, следовательно, не было
ярко выраженных способностей. Был я ленив? Нет, не скажу. Нормальный,
здоровый ребенок, всегда чем-то был занят. Был равнодушен к игрушкам?
Ничуть. Даже и отправляясь топиться, прежде всего, подумал о прощании с
мамой... и с игрушками. Может быть, не был самолюбив? Еще как! Больше
всего на свете ценил одобрение окружающих.
И не вижу в этом плохого. Добиваться одобрения - естественно для
человека.
Тебя одобряют, значит, ты делаешь то, что нужно. В прошлом, в
расчетливых веках, одобрение было просто выгодно. Одобряемого, уважаемого
угощали лучше, оплачивали лучше, лучше снабжали, пропускали в первую
очередь, считалось, что он самый полезный. Ведь и у нас одобрение - это
индикатор общественной полезности. Похвально добиваться похвал. Надо же
соотносить свое поведение с оценкой окружающих. Не для одного себя живешь,
в конце концов. Лично я терпеть не могу упрямо-самодовольных.
Самодовольство - признак ограниченности, так я понимаю. Да, я добивался
одобрения в шесть лет, и до шестнадцати, и до шестидесяти. Считаю, что так
и следует.
Однако вернусь в детство.
Искра запретила дразнить меня, и дразнить меня перестали, хотя долго
еще сохраняли пренебрежение к "плохому мальчику". Особенно девочки.
Женщины, даже и шестилетние, тверды в своих взглядах, мнение составляют
быстро, меняют с трудом. А я так хотел, чтобы меня считали хорошим, так
старался, так добивался.
Не сразу тот малыш (я - но не такой, как я) разобрался, что быть
хорошим для школы или же для школьников - не одно и то же. Школа хвалит
хорошего ученика, школьник - хорошего товарища. Школа ценит прилежание,
память, способности. А что ценит сосед по парте?
Иногда и способности, но какие? Умение стоять на голове, забивать голы,
класть на обе лопатки, свистеть в два пальца. Но у меня не было таких
способностей, я уже говорил выше. Средним был я: кого-то клал на лопатки,
кто-то меня клал. И в игровые команды брали меня без особой охоты, не
отбояривались, но и не зазывали.
Но ведь хороший - это не только хороший спортсмен, еще и хороший
товарищ. А что такое хороший товарищ? Сколько обид претерпел я, прежде чем
понял, что есть разница между всегда хорошим и иногда хорошим. И бывает,
что иногда лучше, чем всегда.