"Георгий Гуревич. Борьба с подземной непогодой ("Знание - сила", 1954, № 10-11, 1955, № 2-4)" - читать интересную книгу автора

осторожно разворачивая сырые пленки, Виктор рассматривает на свет красные
и зеленые полосочки. Эти полоски - условный язык аппарата. Его еще нужно
перевести на русский. Но Виктор хорошо понимает язык аппарата и умеет
читать его "с листа", "без словаря".
- Возьмите бланк, - говорит он Тасе. - Пишите: 17 ноября, пункт А,
точка 12, отвес.. 4 метра снег, 20 метров - лед с вулканическим пеплом,
далее - вулканические туфы, прослойка льда, базальтовая лава, опять туфы,
туфо-брекчии, еще раз базальтовая лава... всего на глубину 1200 метров.
Позднее, когда у Таси начинается урок алгебры, Виктор садится за модель.
Восковая гора разнимается на 4 части. Внутри была пустота - она
обозначала неведомое. Но теперь Виктор постепенно заполняет эту пустоту
слоями подкрашенного воска. Прозрачный воск обозначает туф, красноватый -
лаву, воск с золой - слежавшиеся брекчии (породы, образовавшиеся из
отдельных камней, в данном случае, обломков лавы). В подлинный вулкан
нельзя заглянуть, но восковая гора Виктора разнимается на 4 части. Можно
рассматривать ее снаружи, можно в разрезе.
Зимовщики следят за ростом модели с уважением и интересом, только
Грибов позволяет себе пошутить.
- Во всяком случае, это красиво выглядит, - говорит он. В прошлом веке
очень любили такие штуки. Тогда на каждую ярмарку привозили восковые
фигуры преступников. Тут бы и поставить модель Шатрова с надписью:
"Чудовищный изверг и убийца - Вулкан, загубивший за пять тысяч лет трех
человек".
В словах Грибова сквозит ирония. Начальник станции самолюбив. Он
приехал на Камчатку со своей собственной теорией, ее поддерживали видные
ученые. Он прибыл за доказательствами, ему разрешили всю работу станции
направить на проверку своих предположений. Но вот появляется новый
сотрудник с каким-то аппаратом, и работа Грибова отходит на второй план.
Вертолет работает на Виктора, летчик - на Виктора, лаборантка - на
Виктора. Начальник не консерватор - он не противник техники и уж во всяком
случае, не склочник. Он не препятствует Виктору ни в чем, предупредительно
вежлив, но в глубине души у него растет обида за свою работу, неприязнь к
Виктору, раздражение против восковой модели. Замечая свое раздражение,
Грибов старается сдерживать его, но иногда оно прорывается насмешливой
шуткой, или откровенным сомнением.
- Туфы - лавы, лавы - туфы, - говорит он, поглядывая на модель, - все
это мы знали и раньше. Еще в институте, будучи студентом, я читал в
популярной статье: "Вулкан - это гора, которая создала сама себя".
Когда-то здесь было ровное мест о, потом возникла трещина, за пять тысяч
лет произошло штук семьсот извержений и вот из лавы и пепла выросла куча,
почти в 5 километров высотой, что-то вроде шахтного террикона. Теперь
Шатров заснял эту кучу, изобразил ее в разрезе. Как учебное пособие - это
любопытно и наглядно. Но что это дает для науки? Техника подтверждает
старые взгляды, то что открыто великими мыслителями без технических
новинок.
Обычно Виктор отмалчивался. Он совсем не был уверен, что его работа
значительна. Но однажды за него ответил летчик.
- Помнится, - сказал он, - когда я летал над Ленским трактом от
Иркутска до Якутска, жил на одной посадочной площадке в сторожах отставной
ямщик. И один у него был разговор: "Скушное ваше летное дело. Вот я,