"Решад Нури Гюнтекин. Клеймо" - читать интересную книгу автора

набросился на хлеб и маслины, а он с еще большим аппетитом - на котлеты.
Кто-то из ребят наябедничал учителю: Омер, дескать, обманул Иффета и
уплетает его завтрак. Прибежал разъяренный учитель, схватил Омера за
худенькие плечи, поставил на ноги и отвесил ему две пощечины. Потом отнял у
него котлеты и возвратил их мне. От испуга я не вымолвил ни слова. Но после
этого меня начала мучить совесть: ведь по моей вине Омеру досталось ни за
что ни про что...
С тех пор я привязался к Маленькому Омеру. На уроках садился рядом с
ним, на переменах мы всегда играли вместе. От Маленького Омера я впервые
узнал, что такое жизнь. Как большинство детей, выросших в нищете, он знал
все и обо всем.
- А моя бабушка - параличная, - рассказывал он. - Мать ходит стирать в
чужие дома... По вечерам мы часто сидим в темноте. Иногда спать ложимся без
ужина...
При воспоминании, как я дразнил Омера за женскую кофту, мне становилось
стыдно, я готов был провалиться сквозь землю.
Старший брат Омера учился в военной школе, вся надежда была на него. Но
перед выпуском, когда он должен был получить офицерский чин, случилась беда:
его оклеветали, судили и сослали в Физан*.
* Физан - место ссылки в Ливийской пустыне, на севере Африки; эти
владения Османской империи после Триполитанской войны 1911 г, отошли к
Италии.
Когда Омер вспоминал о брате, то делался серьезным и печально опускал
голову.
- Живи он с нами, все бы не так плохо нам приходилось...
И вот однажды меня вдруг осенило:
- Знаешь, Омер, что мне пришло в голову: попрошу-ка я отца. Он ведь у
нас паша... Пусть уговорит султана помиловать твоего брата.
Я думал, Омер от радости бросится мне на шею. Но он, как старик,
скривил губы и недоверчиво покачал головой:
- Ничего не выйдет!
Мысль о спасении его брата не выходила, однако, у меня из головы. В том
возрасте все представлялось мне простым и доступным.
Несколько раз я подходил к отцовской двери с твердым намерением
броситься ему в ноги. Раз даже решился войти к нему в комнату, но, увидев
отца, так испугался, что лишился дара речи.
Случилось так, что я сильно простудился, заболел инфлюэнцей, и меня
уложили в постель. В бреду, обливаясь холодным потом, преследуемый
кошмарами, я не переставал думать о брате Омера, Однажды ночью, пробудившись
от тяжелого сна, я увидел у изголовья отца. Он потрогал мой лоб, ласково
погладил по голове. Я почувствовал на своей щеке холодное прикосновение
янтарных четок, которые всегда висели у отца на запястье.
- Ну, как себя чувствуешь, Иффет? Болит где-нибудь?
Я внимательно посмотрел на отца, но ничего не ответил.
- Может быть, тебе чего-нибудь хочется? Скажи, - я куплю.
Впервые я видел отца таким ласковым и внимательным. Безошибочным чутьем
ребенка я понял, что отцу меня жалко и он любит меня сейчас.
Обеими руками я схватил его руку, гладившую мои волосы, и, заливаясь
слезами, осыпал ее поцелуями.
- Паша-батюшка, мне ничего не надо... Пусть только освободят из тюрьмы