"Решад Нури Гюнтекин. Клеймо" - читать интересную книгу автора

брата Омера... Жалко мне их...
- Какой Омер? Кто это Омер?..
- В нашей школе... Маленький Омер... Его брата оклеветали и ни за что
отправили в ссылку... Попроси, умоли нашего отца-султана, чтобы его
вернули...
- Кто тебя этому научил? - спросил отец, грозно нахмурив брови.
Лицо его стало, как обычно, холодным и строгим. Я понял, что
провинился, и задрожал от страха. Я ничего не ответил, закрыл глаза, словно
опять впал в забытье.
Впрочем, он и не ждал от меня ответа. Он о чем-то строгим голосом
допрашивал няню.
Пока они разговаривали, я и в самом деле забылся.
Через несколько дней я выздоровел и первым делом спросил у няни, скоро
ли мы пойдем к Махпейкер-калфе. Я не решился сказать - в школу, но няня
поняла мою хитрость:
- О школе теперь забудь. Из головы выбрось! Из-за тебя меня знаешь как
отругали... В мои-то годы!..
Так закончилась моя дружба с Маленьким Омером. Несколько раз я видел,
как он бродит около нашего дома в старых бабушкиных шлепанцах и материнской
кофте. Ходит и поглядывает на наши окна.
Не знаю, что с ним потом стало. Он исчез. Больше я его никогда не
встречал.
Отец почему-то никак не хотел отдавать нас в школу. Старший брат учился
у Махмуд-эфенди до семнадцати лет, а я - до четырнадцати. Кроме того, два
раза в неделю нам давал уроки французского языка наш домашний врач
Исраил-бей.
С годами Махмуд-эфенди стал вытеснять из моего сердца мою няню,
Кямияп-калфу. Это был ласковый, всегда спокойный человек, настоящий
подвижник, он считал, что главное в жизни - знание и смирение. Очень часто
он любил повторять: "Коли по мне, то лучше моему ученику быть убитым, чем
убийцей!"
Я чувствовал, что Махмуд-эфенди лшбит меня больше, чем Музаффера. Брат
рос апатичным и ленивым мальчиком, он всегда был чем-то недоволен, словно
его обидели или обошли. В то же время он был очень самолюбив и надменен, - с
Махмуд-эфенди обращался, точно с дядькой-гувернером.
Так безрадостно и текло мое детство до четырнадцати лет, сначала в
нашем особняке в Аксарае, а после пожара - в Фындыклы.

* * *

У отца была сестра, на два года моложе его. Она жила в Карамюрселе, в
имении Дамладжик, доставшемся ей в наследство от мужа. Когда тетя Хатидже
осталась вдовой с двумя дочерьми на руках, брат пригласил ее к себе в
Стамбул на жительство, по она отказалась, не по-* желав бросить дом в
Карамюрселе.
Каждое лето отец отправлял нас с Музаффером на два месяца в Дамладжик
подышать свежим воздухом. На уроках арифметики я часто подсчитывал, сколько
дней еще ждать до нашего отъезда. Махмуд-эфенди, очевидно, заметил это и,
когда на уроках я начинал от скуки зевать, прикрывая тетрадью рот,
спрашивал: