"Решад Нури Гюнтекин. Клеймо" - читать интересную книгу автора

Как только моему брату Музафферу исполнилось семнадцать лет, его
определили в адъютанты его величества, повелителя нашего, нацепили золотые
аксельбанты, и я остался в доме совсем один. А тут ко всему еще
Махмуд-эфенди частенько стал пропускать уроки. Бедняга прихворнул после
того, как с ним случился легкий удар.
Как-то вечером отец позвал меня к себе в кабинет.
- Иффет, я решил отправить тебя в лицей. Ты должен хорошо учиться и не
походить на уличных сорванцов. Завтра чтобы был готов!
О таком счастье я не смел и мечтать! От радости я не спал всю ночь.
Наутро Махмуд-эфенди усадил меня в карету и отвез в лицей. Меня
проэкзаменовали. То ли и вправду наш Махмуд-эфенди учил меня как следует, то
ли мне, как сыну паши, оказали благоволение, - не знаю, - только я был
принят в старший класс.
Кроме меня, в школе было еще несколько мальчиков из знатных семей,
которые чуждались других ребят. Они держались друг друга, вместе гуляли по
школьному двору, вместе играли. Они согласны были взять меня в свою
компанию, но я отказался. Я был простым парнем, скромным и совсем не гордым.
Мне не нужно было ничего, кроме настоящей дружбы и искренней любви. А эти
чинные, благовоспитанные барчуки с постными лицами, которые величали друг
друга не иначе как "бейэфенди" и сторонились всех игр, не вызывали у меня
никакой симпатии. Меня тянуло к иным людям. Я себе выбрал других товарищей и
подружился с ними.
Мой покладистый и веселый характер нравился всем. В нашем классе самым
серьезным и прилежным учеником был Джеляль-агабей*, он терпеть не мог
барчуков. Он и меня сначала принял весьма холодно, но потом привязался ко
мне и полюбил.
* Агабей - старший брат, почтительное обращение к старшему.
В лицей я пришел совсем мальчишкой. Но там я быстро повзрослел и
возмужал. На летние каникулы меня, как и прежде, отправляли в Дамладжик.
Пожалуй, внешне я был все тем же маленьким Иффетом, веселым, беззаботным и
озорным, но внутренне с каждым годом становился все более серьезным и
сосредоточенным.
Я мог теперь часами лежать в тени под деревом, как раз там, где раньше
ставил силки на птиц, и читать кни-, ги или просто предаваться смутным
мечтам.
С Джелялем мы подружились. По духу своему он был страстным и отважным
бунтарем. Он говорил со мной о свободе и конституции, забывая, что я сын
придворного сановника. Он обличал произвол султана и бесчинства его
камарильи, наизусть читал мне стихи Намыка Кемаля*. До этого я слышал иные
слова, раньше мне старались внушить другие идеи, другие представления о
жизни. Это значило, что теперь я должен был бы изменить отношение к нашей
семье, отказаться от родственных и сердечных привязанностей. И несмотря на
это, я с легкостью признал правоту Джеляля.
* Намык Кемаль (1840-1888) - известный турецкий писатель, поэт и
общественный деятель, член тайного общества "Новые османы", ставившего своей
целью принудить султана провести ряд буржуазно-либеральных реформ по
европейскому образцу, в том числе принять конституцию.
Кроме любовных романов, я стал тайком читать запрещенные книги, где
говорилось о борьбе за свободу, о революции.
Я и мой новый друг лишь в одном не соглашались: Джеляль считал, что