"Арсений Гулыга. Кант " - читать интересную книгу автора

математик, астроном, философ, на четыре года моложе Канта, но уже профессор
и член Берлинской академии. Его письмо привез прибывший в Кенигсберг
богослов. (Почтовый сбор в то время был весьма значителен, поэтому
корреспонденцию предпочитали отправлять частным путем.) "Мы углублялись в
почти одинаковые изыскания, не ведая этого", - писал Ламберт. Он имел в
виду прежде всего совпадение взглядов на природу Млечного Пути. Ламберт в
1761 году повторил то, что Кант высказал за пять лет до этого. Но, уверял
Ламберт, мысль рассматривать Млечный Путь как звездное скопление посетила
его еще в 1749 году, однажды "после позднего ужина" при созерцании ночного
неба; он тогда же сделал на листке бумаги соответствующую запись. (На Канта
это сообщение не подействовало, он по-прежнему дорожил своим открытием и при
случае подчеркивал принадлежащий ему приоритет.) Кроме того, Ламберт
намекал, что они квиты: последние мысли Канта о философском методе
воспроизводят то, что до него опубликовал он, Ламберт. Дабы в будущем
избежать подобных взаимных повторений, нужно делиться друг с другом своими
идеями и замыслами. Издатель Кантер уже объявил о ближайшем выходе сочинения
Канта по проблеме метода метафизики, Ламберт ждет его с нетерпением.
Кант был польщен. Отвечая, он назвал Ламберта "первым гением Германии".
Их методы действительно совпадают. (Это признание важно: Ламберт считал себя
эмпириком, вслед за Бэконом свое главное философское произведение он назвал
"Новый органон".) В своем методе, где главную роль играет наблюдение, он
утвердился после "многих переворотов" в собственном сознании. То, о чем
далее писал Кант, предвещало новый, более решительный переворот. Беда
философии, что она не располагает общеобязательным эталоном для проверки
своих положений. Что касается сочинения о философском методе, то это явное
недоразумение, издатель поспешил с рекламой. Подобное сочинение, которое
явится главной целью его жизненных усилий, еще очень далеко от выполнения.
Ему он намеревается предпослать несколько мелких работ по теоретической и
практической метафизике. Здесь впервые Кант говорит о своем "главном труде".
Это заявка на "Критику чистого разума".
Следующее письмо Ламберта представляло собой уже целый трактат; в
тринадцати пунктах он излагал свое понимание философского метода, затем в
пяти пунктах уточнял взаимосвязь между формой и материей, дополняя эти
пункты еще девятью тезисами. С нетерпением ожидал Ламберт мнения своего
Кенигсбергского коллеги.
В XVII веке, когда не было научной прессы, ученые охотно использовали
корреспонденцию для обмена идеями. Переписка Спинозы своего рода философский
журнал. Иное дело письма Канта: за редким исключением не предназначавшиеся
для печати, лапидарные, в меру обстоятельные, сухие, они представляют собой
зеркало не столько научных, сколько деловых его интересов. В XVIII веке
эпистолярный жанр стал одной из излюбленных форм литературного творчества.
Канта это увлечение не коснулось, в переписке он не напрягал свой талант и
не отличался прилежанием. Ламберту снова он написал лишь четыре с половиной
года спустя.
Правда, хороший тон как будто при этом не пострадал. Через своего
ученика Иенша, отправившегося в Берлин, Кант передал Ламберту дружеский
привет.
И еще один ответ получил Ламберт от Канта. Пересланную через
Мендельсона новую работу "Грезы духовидца, поясненные грезами метафизики".
Это опять не трактат, а скорее эссе, посвященное деятельности Иммануила