"Арсений Гулыга. Кант " - читать интересную книгу автора

звеном в самом совершенном из всех возможных замыслов, я, сам по себе ничего
не стоящий и существующий лишь ради целого, тем более ценю свое
существование, что был предназначен занять некоторое место в самом лучшем из
замыслов творения... Целое есть наилучшее, все хорошо ради целого". Трудно
сказать, чего здесь больше, - примитивной церковной догматики или плоского
просветительского догматизма. "Я, сам по себе ничего не стоящий..." Как
контрастирует эта уничижительная декларация с будущим кантовским девизом
"Человек есть цель сама по себе".
Все благо. Все к лучшему. Но вот во цвете лет умирает юноша. Не может
ли мать покойного возроптать против бессердечия всевышнего? Кант пишет
матери письмо, которое затем публикует в виде брошюры. "Мысли магистра
Иммануила Канта, преподавателя мировой мудрости в Кенигсбургской академии,
по поводу безвременной кончины высокородного господина Иоганна Фридриха фон
Функа..."
Пути провидения, уверяет Кант, везде и всегда мудры и достойны
преклонения. Преждевременная смерть тех, на кого мы возлагали надежды,
повергает нас в ужас, а между тем как часто это бывает величайшей милостью
неба! Не заключалось ли несчастье многих людей в том, что смерть приходила к
ним слишком поздно? По Канту получается, что близким господина фон Функа
надо не горевать, а радоваться его кончине. "Соблазны, уже надвигавшиеся,
чтобы сломить еще не вполне окрепшую добродетель, горести и превратности
судьбы, которыми грозило грядущее, - всего этого избежал сей счастливец,
ранней смертью унесенный от нас в благословенный час".
Таковы плоды вольфианского Просвещения. Скоро они покажутся Канту
горькими. Начнется пробуждение от "догматического сна".

Глава вторая
НАУКА, ДЕЙСТВИТЕЛЬНО НУЖНАЯ ЧЕЛОВЕКУ
Какую философию ты выбираешь, зависит от того, что ты за человек,
Фихте
В 1762 году Семилетняя война пошла на убыль. В тот момент, когда
Пруссия находилась на грани краха, когда Фридрих считал, что все потеряно,
намеревался отречься от престола и носил с собой яд, из Петербурга пришло
спасительное сообщение о смерти Елизаветы Петровны. Русским императором стал
ее племянник Петр III - полунемец, женатый на немецкой принцессе, сторонник
и поклонник прусского короля. Последствия сказались сразу же. Россия вышла
из войны, заключила союз с Пруссией и повернула оружие против своих
союзников. Фридрих, который был готов идти на любые территориальные уступки,
расстаться, в частности, с Восточной Пруссией, нежданно-негаданно получил
назад все потерянные земли. В русской гвардии ввели прусские мундиры и
прусскую муштру. Русскую армию стали готовить к войне за прусские интересы.
К этому времени в Кенигсберге уже не было ни легкомысленного
губернатора Корфа, ни сменившего его сурового администратора Суворова. Убыл
на родину и поручик Андрей Болотов, подарив на прощание своему учителю
философии магистру Вейману тулуп из овчины. 8 июля последний русский
губернатор Восточной Пруссии Воейков издал прокламацию, освобождавшую
население от присяги царю. С городских ворот и административных зданий сняли
русские гербы и снова водрузили прусские.
Начались новые молебствия и торжества. И вдруг стало известно о
дворцовом перевороте в Петербурге: на престоле императрица Екатерина II.