"Андрей Гуляшки. Драгоценный камень (Фантастическая повесть)" - читать интересную книгу авторапотемневшей бронзы, она поджимала губы и отворачивалась.
Второй этаж дома занимали два брата - холостяки, офицеры пограничных войск. Сейчас там жили их родители - кроткие, тихие люди, пенсионеры. Мать без устали вязала носки и свитера для сыновей, а отец перелистывал иллюстрированное журналы, иногда почитывая что-нибудь вслух. Вечером они сосредоточенно и задумчиво играли в домино, а в девять часов ложились спать. Таковы были соседи Андрея. Походив около ограды, Андрей собрался с силами и твердым шагом пересек двор. В передней он встретил Савку. Она держала в руках толстый учебник химии: готовилась к экзаменам в университете. В доме было светло и солнечно. Сама Савка, и свежевыкрашенные стены, и все предметы вокруг как будто излучали спокойствие и уверенность, говорили о жизни безмятежной и мирной. Девушка смотрела на него, широко раскрыв удивленные глаза. - Что случилось? Почему ты так рано? - спросила она. Андрей глотнул, сделал усилие, чтобы казаться спокойным. - Ничего, - ответил он. - Я ведь после обеда уезжаю с бригадой. И она объяснила себе его ранний приход по-своему. "Он хочет побыть со мной в эти последние часы перед расставанием", - обрадовалась девушка. "Как хорошо ты сделал", - улыбнулись ее глаза. Наверное, глаза говорили еще: "Спасибо тебе, милый, большое тебе спасибо!" - но Андрей не смотрел на них. Да если бы и смотрел, едва ли он заметил бы их блеск, едва ли понял бы их ласковый язык. - Но почему ты такой бледный? - вдруг заволновалась Савка, и улыбка в Он был на две головы выше ее, и две такие девушки, как она, легко скрылись бы за его широкой спиной. А она смотрела на него озабоченно, с сочувствием, как на малого ребенка. - Да ничего, - сказал Андрей. И, не прибавив ни слова, пошел в свою комнату с чувством человека, которому должны сейчас прочесть страшный приговор. Прежде всего он посмотрел на стол. Несколько блокнотов, записных книжек, счетная линейка, цветные карандаши. И больше ничего. Ничего! Он подошел ближе, переложил блокноты, заглянул под записные книжки. Как будто большая папка с его планом могла уместиться под ними! Все это было глупо и ненужно. И все-таки он порылся в книгах, осмотрел этажерку, заглянул даже под кровать, за стол. Нигде никаких следов той папки. Он сел прямо на кровать, уперся локтями в колени, опустил голову. Час! Инженер Спиридонов дал ему час сроку. Но что он может сделать за час, чтобы спасти свою честь? Засучить рукава и сделать новую схему? Он посмотрел на часы, горько усмехнулся и пожал плечами. Для новой масштабной схемы ему было необходимо не меньше пяти-шести часов... Внимание его раздваивалось, две мысли неотступно мучали его. Одна сводилась к вопросу: когда и как произошел подмен плана? Другая вертелась вокруг него самого: что предпринять, чтобы выбраться из этого запутанного положения? Подмена плана казалась происшествием таинственным, окутанным мраком, в |
|
|