"Андрей Гуляшки. Спящая красавица ("Приключения Аввакума Захова" #4) " - читать интересную книгу автора

моркови, и все это делала молча, как будто у нее отнялся язык, а тонкие
посиневшие губы срослись.
Третьим призраком был Аввакум Захов. Выскользнув рано утром из своей
квартиры на втором этаже, он бесшумно спускался по лестнице. высокий, в
черной широкополой шляпе, в просторном легком черном пальто, худой и
мрачный, с горящим, сверкающим взглядом, он походил в это время на
загадочного посетителя больного Моцарта, которого он побудил написать себе
..Реквием". Выйдя из дому, Аввакум медленным широким шагом направлялся в
сосновую рощу. Заложив за спину длинные руки, слегка сгорбившись, но держа
голову прямо, он обходил все просеки. Он нисколько не был похож на человека,
который пришел сюда, чтобы в полном уединении любоваться природой, чтобы
дать отдохнуть глазам и мозгу, - он ничего не замечал, ни на то не обращал
внимания. Не был он похож и на прежнего Аввакума, способного решать в уме
сложные математические задачи, в любых условиях строить самые невероятные на
первый взгляд гипотезы, потому что не было заметно, что он над чем-то
глубоко задумывается. Он скорее напоминал собой рабочего человека, которого
оторвали от верстака и вытолкали из мастерской, чтоб он отдохнул, подышал
свежим воздухом, хотя в сущности он нисколько не испытывал усталости и
лучшего воздуха, чем воздух мастерской, для него не существовало. Человек
этот просто не знал, чем утолить привычный, неизбывный голод своих рук, он
мучился, слонялся как неприкаянный. Подобное же происходило и с Аввакумом,
но только для него это было куда более мучительно, потому что не руки
остались без привычного дела, а его деятельный, активный ум.
Мучительность его нынешнего состояния усиливалась еще и одиночеством.
Странный и трудно объяснимый парадокс - общительный по природе, Аввакум вел
совершенно отшельнический образ жизни. У него была тьма знакомых, особенно
среди художников и музейных работников, - они все как один признавали, что
он человек высокой культуры. все отмечали ею эрудицию, говорили, какой он
интересный и приятный человек. Он был желанным гостем в любой компании, его
все зазывали к себе, рады были сидеть с ним рядом за столом, зная, какой он
остроумный собеседник, и время в его обществе летело незаметно. Аввакум умел
развлечь общество всевозможными фокусами - с картами, со спичками, монетами,
великолепно рассказывал анекдоты, был просто неутомим. Одинаково легко и
живо он мог вести разговор об импрессионистах - он их обожал - и о значении
гравитационного поля для теории относительности. Словом, в компании
образованных, культурных людей он был тем, кого французы называют
animateur - душой общества.
И несмотря на все это, у него не было друзей. Имея множество знакомых,
он был очень одинок. Причин этою странного, я бы сказал, парадоксального,
явления было много, они сплетались в сложный, труднообъяснимый комплекс. И
все же некоторые из них стоило бы разобрать в тех пределах, в каких они
вообще поддаются объяснению.
Будучи любезным и внимательным собеседником, Аввакум ни при каких
обстоятельствах не допускал, чтобы его кто бы то ни было "прижал к стенке".
Гибкий ум и большие знания позволяли ему выходить победителем в любом споре.
Разумеется, при этом он никогда не был позером - мелочность и тщеславие были
абсолютно чужды его природе, И если он вступал в спор, то лишь ради того,
чтоб найти "верное решение", именно это и было его страстью. А ведь
известно, что очень много людей мучительно переживают ощущение превосходства
другого над собой; им просто неприятно сознавать это. Обычно к такому