"Георгий Дмитриевич Гулиа. Рембрандт " - читать интересную книгу автора

памяти. Да и не могло остаться - шестой ребенок был слишком немощен, чтобы
разбираться в ветряных мельницах и прочих премудростях. Однако с пяти лет
все ясно отпечаталось в голове, как хорошо сделанный оттиск с офорта...
Вот отец перебирает ячменное зерно... Показывает сыновьям, каков помол
солода. И самому младшему, Рембрандту, тоже сует под нос пригоршню
ароматного порошка.
- Прекрасный помол! - хвастает отец.
А на мешках, которые адресуются пивоварам Лейдена, крупная надпись,
прибавление к имени Хармена Герритса, - "Ван Рейн". Знай, мол, наших! Не
путай с другими Харменами и прочими Герритсами.
Все как будто было вчера: все зерно осязаемо, несмотря на темень, из
которой всплывают картины детства на берегу Рейна...
Вот мать рассаживает большое семейство мельника. Ставит на стол еду.
Отец говорит:
- Кто хорошо ест - тот настоящий и сильный
А Рембрандту хотелось быть сильным. Притом очень, очень сильным, даже
могучим. Потому что отец много рассказывал про битвы с испанцами, которые в
старину завоевали всю Фландрию. Битва была не на жизнь, а на смерть.
Маленький Лейден поднял меч против сильного завоевателя. Рассказы были
потрясающими, они волновали юное сердце сильнее любой бури и любого шторма
на море.

Хармен, сын Герритса, рассказывал вечерами:
- Бородачи-испанцы явились с огнем и мечом. Они жгли дома, убивали, как
собак, мужчин, измывались над женщинами и детьми. Знаете вы нашего
башмачника, чья лавка за углом? Так вот, его отца повесили в собственной
мастерской, чтобы вся семья и все соседи могли видеть непокорного. Кровь
холодела, глаза слепли от слез! Булочника, тоже нашего соседа, привязали к
столбу, обложили хворостом и подожгли. Если бы я сам не слышал его
проклятий, доносившихся из пламени, я бы никогда не поверил в нечто
подобное. А почему все это? Да потому, что мы не желали рабства, мы хотели
свободы! Мой отец - стало быть, ваш дед Герритс - сражался с дюжиной
бородатых. Он не сдался. Его пытались растоптать копытами коней. Но он
выжил. Весь помятый, окровавленный наподобие куска мяса, но живой и
счастливый, оттого что в битве выказал великую храбрость и ничуть не
струсил. Таким был ваш дед, стало быть, мой отец. А я? Я тоже дрался как
мог. Пускай другие скажут как...

Другие говорили:
- Наш Хармен выказал могучую силу в битве. Его пика жалила врага без
пощады. Он знал одно: надо победить, иначе окажешься в вечном рабстве.
Однажды его окружили четверо пеших. У них были отменные мечи. Хармен решил
дорого продать свою жизнь. Меч был слишком короток, и он схватил оглоблю и
ринулся на врагов. И обратил их в бегство.
Хармен смеялся:
- Я тогда был слишком молод. Переоценивал свои силы. Море казалось по
колено. Словно пьянице. Я гнал их до дюн. А там меня встретили их дружки, и
я едва спас свою душу.
Хармен, сын Питера, близкий сосед, говорил:
- Мои глаза видели смерть. И не одну. Испанцы окружили дом скорняка,