"Роман Гуль. Жизнь на фукса" - читать интересную книгу автора

В воздух летят консервные банки, изящные итальянские ругательства,
вроде "porca madonna", тонут французские песенки и визг румынских скрипок.
После лет плена они собираются на родину. К женам, матерям, детям, к
своему столу, на свою улицу, под небо своего города.
Капораль Бержере, укладывая в чемоданчик вещи, напевает неприличную
солдатскую шансонетку:
C'est le bon cure,
Que nous avons la.
Но при чем тут мы? Они - на родину. Мы - с родины. Они - веселые. А мы?
Мы, если бы умели, могли бы заплакать.
Любезный капораль Бержере протягивает консервы. Но нет, благодарю, мсье
капораль, я подошел к вам не за этим. Я хочу поговорить. И мы садимся с
капоралем.
- Скажите, пожалуйста, что такое бульжевик? - говорит капораль.
- Бульжевик? - я объясняю капоралю. А он качает головой. Конечно, во
Франции тоже были "les boulgeviques". Он слышал даже о Варлене16. Но, мсье,
уверяю честным словом капораля - это не для нашей родины. Мы слишком любим
"la belle France", чтобы стать интернационалистами. Мы разбили бошей! Мы
французы! - И капораль ударяет в грудь кулаком. Глаза его блещут Марной 17.
"Что твой Жоффр" 18,- думаю я. И мы разговариваем о шоколаде.
Но капораль не одинок. К какому бы французу я ни подошел, от бравого
капораля до зуава, замотанного в шарф, я слышу одно и то же:
- Боши! Боши! Боши! Как колотили мы их на Марне! Наш дядя Жоффр и наш
президент! 19 О, мы удушим эту сволочь!
Они прощают дяде Жоффру, что в гостиной банкиров он ходит по таким
глубоким коврам, что у него замолкают шпоры.
А мне грустно. Я вспоминаю окопы юго-западного фронта. Митинги тысяч
людей под хлопьями снега. И речь унтер-офицера Алексея Горшилина.
Неправильно, смутно говорил Алексей Горшилин, но пламенно. Он даже ко
всем протягивал руки, крича:
- Товарищщии! Визде эти мозоли есть, и у хранцуза и у немца! А мозоль
мозолю - брат, товарищщии! С кем же нам воевать?!
- Пррравильно! - ревет митинг под снегом.
- О, вы не знаете, мсье, как мы бились на Марне! - блестит глазами
тщедушный французик.- Мы бились, как львы, мсье, потому что мы не хотели
отдать наш прекрасный Париж этим бошам! Я-парижанин, мсье.
Надо мной не падает снег, но я его вижу. И мечты о хранцузах вижу. И
еще думаю, что Тьер 20 об отдаче Парижа думал иначе.
- О, да,- говорю я.- Я знаю, французы дерутся, как львы, а Париж
прекрасен!
- О, Париж! - закатывает глаза французик.- Я - купец, мсье. Послезавтра
я буду пить кофе уже в Париже.
Под Берлином слышны тяжкие вздохи артиллерии. Это Носке подавляет
спартакистов. Вчера убиты - Либкнехт с Люксембург 21.

Меню из двух блюд
Если вам когда-нибудь, читатель, случится быть в бою, и бой будет не в
вашу пользу, и вам придется сдаваться в плен, обдумайте этот шаг хорошенько.
- Неужели ж, земляк, вам никто ничего так и не присылал из России - ни
при царе, ни при Керенском?