"Тонино Гуэрра. Стая птиц" - читать интересную книгу автора

состояние жены превосходное, однако он опасается, что потребуется помощь
психиатра. В одном он был уверен: моя жена потеряла память. Она считала
себя моей домработницей. Больше ничего не помнила. Врач посоветовал мне
подождать несколько дней. Речь могла идти лишь о временном расстройстве,
провале памяти, вызванном никому не известной причиной. Вняв совету
доктора, решаю выждать два-три дня. Жена меня обслуживает. Я слежу за ней.
Потом - если не ошибаюсь, на второй вечер - я иду на хитрость. Запираю на
ключ комнатку домработницы; возможно, найдя комнату закрытой, она придет
ко мне. Жду до полуночи. Затем встаю и обнаруживаю ее спящей на стуле в
коридоре. Я бужу ее и даю ключ от комнатки. Извиняюсь перед ней и ухожу.
Но, передумав, опять иду за ней. Пытаюсь лечь к жене в постель. Она
сопротивляется, но слабо. Более того, она вульгарно и как-то жалко
смеется, как домработницы, которые носят чулки на резинках. В отчаянии я
вернулся в спальню и лег.
В воскресенье она в первый раз убежала из дому. И как я уже говорил, я
искал ее два месяца по всему Риму.



6


Снег был повсюду. Он падал с неба - перед глазами мягко, а дальше
быстро и наискось, будто гонимый ветром, хотя ветра, кажется, и не было.
Значит, снег обладал своей, присущей только ему, силой. Небо в движении.
Лишь земля вроде бы стоит на месте, а все остальное стремительно кружится
вокруг тебя, вокруг деревьев, вокруг веток, пронзающих низко висящие тучи.
Я шел. Вокруг ничего не видно. Уши вбирают шум снега, скребущегося в
вышине, там, где вода застывает и облака превращаются в пуховые подушки;
шум идет и снизу - шум снега, который оседает на развалинах или на другом,
ранее выпавшем, снеге. Горы снега растут. Зелень исчезает, пропадают все
краски, я шагаю до тех пор, пока не выхожу на большое поле, где растут
персиковые деревья. В метре от меня по земле, нет, прямо по снегу ходят
крохотные черные птички и птицы побольше, похожие на дроздов; они стайками
по четыре, по пять садятся на деревья, перескакивают с ветки на ветку,
карабкаются, потому что летать уже бесполезно: снег сковывает крылья. Я
вижу только белизну: снежная пелена на земле, несметный рой снежинок в
воздухе, и я иду, охваченный блаженством. Я знаю, куда идти. Вот точно так
же в 1930 году, когда был снег и только пылающие повсюду костерки
согревали старые руки и пар шел изо рта, все - и старики, и молодежь - шли
вечером в кинотеатр "Эдем" посмотреть фильм об Африке, об охотниках за
слоновой костью или о погонщиках верблюдов в пустынях. Весь Городок
протягивал руки к экрану: вид горячего песка согревал людей. Вот почему и
теперь в снежном вихре я возвращался в старый, разрушенный кинотеатр
"Эдем" и смотрел на уцелевшую желтоватую стенку, на выступившие от сырости
пятна зеленой плесени, похожие на шагающих слонов и заснувших львов, и мне
чудились хищные звери в снежном водовороте вокруг меня. Представление для
одного зрителя. Крадусь, как зверь, чувствую, что за мной гонится целая
туча белых бабочек, убегаю и преследую сам, нахожусь в самой гуще событий.
Слух чутко впитывает мягкие шумы, а зрение окрашивает в белый цвет все