"Дэвид Гудис. Ночной патруль" - читать интересную книгу автора

треугольничком, казалось никак не связанным с остальным городом, и походило
на остров.
Эддисон-авеню - единственная улица в предместье с двусторонним
движением. Остальные улочки узкие, некоторые замощены щебнем, другие и вовсе
не мощенные. По большей части люди ходили по проулкам. "Болото" представляло
собой целый лабиринт проулков с большим количеством отожравшихся котов. Коты
были матерыми, но, если на одного из них набрасывалась стая крыс, ему
приходил конец. Крысы на "Болоте" чрезвычайно злобные, а некоторые не
уступают в размерах котам. Порой по ночам шум сражений котов с крысами
напоминает звук работающей на полную мощность пилорамы.
В ту ночь было именно так. Проходя через перекрестки, Кори слышал
вопли, визги, хрипы, почти человеческие крики боли, смешанные с шумом борьбы
быстрых как молния четырехпалых бойцов. Экс-полицейский слегка поморщился и
ускорил шаг. Он родился и вырос на "Болоте", но почему-то так и не мог
привыкнуть к этим звукам.
Конечно, в мире существуют звуки и похуже. Он слышал отвратительные
звуки на Сицилии и в Италии, особенно в Анцио, где враг знал высоту и
поливал все внизу артиллерийским огнем. И все-таки звуки, доносящиеся из
переулков, задевали его глубже, теребили каждый нерв его тела и в результате
концентрировались в неровном полукруглом шраме высоко на бедре, где-то у
паха.
Это произошло, когда Кори было полтора года. Его оставили одного в
задней комнате на первом этаже, пока его овдовевшая мать и ее очередной
приятель пили в каком-то кабаке на Эддисон-авеню. Ребенок спал, когда в дом
пробралась крыса. Это была огромная крыса, голодная до безумия. Она
прокралась с улицы, пролезла в комнату через щель между досками в стене.
Спустя несколько минут жители других комнат первого этажа услышали крики.
Они бросились к ребенку. Крыса удрала. Спрыгнув с кровати на стул, она
юркнула в открытое окно.
Кори не оставили без помощи, поскольку все прекрасно знали, как
обращаться с крысиными укусами. На "Болотах" такое считалось обычным делом.
На кровоточащее бедро плеснули немного свежего самогона крепостью в добрых
сто градусов. Потом разорвали простыню и наложили повязку. Уже через неделю
малыш встал с кровати и начал ковылять по комнате.
А потом, когда мальчику исполнилось уже шесть, еще одна крыса забралась
в комнату. На этот раз малыш не спал. Он был в полной готовности и знал, что
делать. Его мать держала оружие на расстоянии вытянутой руки на случай
появления какого-нибудь обитателя проулков. Он схватил нож с шестидюймовым
выдвижным лезвием, лежащий на стуле рядом с кроватью. Когда крыса прыгнула,
раздался щелчок, и лезвие открылось. Все было рассчитано до мгновения, рука
мальчика не дрогнула. Он бросил мертвую крысу на пол, даже не позаботившись
стереть кровь с лезвия ножа. И лег спать дальше. Через час, когда мать Кори,
пошатываясь, вошла в комнату, взгляд ее остекленевших от вина глаз наткнулся
на крысиный труп и красное от крови лезвие ножа. Она окликнула мальчика. Он
проснулся.
- Надо было сразу раскроить тебе башку, черт тебя подери! - сказала
она. - Или я сама виновата. Мне не следовало рассказывать тебе о нем...
Она имела в виду отца Кори, который умер за четыре месяца до его
рождения. Он был хорошим человеком. Единственным хорошим человеком, которого
она знала, и ей с ним было лучше, чем с мужем. Такой порядочный, такой