"Алеш Гучмазты. Матрона " - читать интересную книгу автора

связывает ее с сыном, те слова, что навеки запали ей в душу: "Мама, ты скоро
вернешься?" - и ее ответ: "Скоро, сынок, скоро вернусь".
Она слышала голос сына. Его слова гнали ее по городу, от перекрестка к
перекрестку, она сворачивала с одной улицы на другую и, когда устала,
изнемогла вконец, бросилась к дому одного из своих родственников. Увидев ее,
хозяева обеспокоились, стали расспрашивать, а она вместо того, чтобы
рассказать правду, завела речь о Джерджи, о том, что от него давно нет
вестей и она уже высохла от переживаний. Рассказывала им и о другом - о
родителях, о соседях, но и здесь, среди близких людей, ей не давали покоя
все те же голоса, детский и ее собственный:
"Мама, ты скоро вернешься?"
"Скоро, сынок, скоро вернусь".
Она сидела, как на иголках, и вскоре подхватилась, стала прощаться,
думая, что на улице ей станет легче; но и там ее преследовали эти два
голоса, и в отчаянии она бросилась к другим родственникам, дальним, у
которых давно уже не была, которых не так уж хорошо и знала...
Так прошел день, а вечером она поспешила к Гафи. Та была дома, давно
ждала ее и, отведя Матрону в дальнюю комнату, где никто не мог слышать их,
взволнованным шепотом стала рассказывать. Ребенок долго спал, и Гафи не
будила его, присела рядом на скамейку и ждала. Проснувшись, он испугался,
стал искать глазами мать и, не найдя, заплакал. Гафи приласкала его и, когда
он поутих немного, сказала, что знает его мать и сейчас отведет к ней.
Мальчик успокоился. Когда они пришли в приют, он испугался и снова стал
плакать. Поплакал, а потом подошел к детям и стал играть с ними. Гафи
рассказывала, и Матрона вроде бы слушала ее, но каждый раз, как только та
умолкала, начинала нетерпеливо расспрашивать о том же самом, будто ничего из
сказанного не поняла. Вздохнув, Гафи снова повторяла свой рассказ, и она
снова заставляла ее начинать сначала...
На ночь Матрона осталась у Гафи. Уснула быстро, намаявшись за день, но
и во сне ей слышался плачущий голос Доме. Она не видела его, но слова,
произнесенные сквозь слезы, были все те же:
"Мама, ты скоро вернешься?"
Сейчас, во сне, ей не хотелось обманывать его, и она пыталась найти в
ответ какие-то новые, нужные слова, но каждый раз, когда она была готова,
казалось, произнести их, перед ней появлялся, как черный призрак, огромный
ворон, косился на нее недобрым глазом и с какой-то жестокой медлительностью
начинал раскрывать свой черный клюв. Боясь, что ворон каркнет, и стараясь
опередить его, Матрона произносила быстро и оттого еще более лживо: "Скоро,
сынок, скоро вернусь"...
Она и на следующий день не собралась домой, не смогла заставить себя.
Побывала у всех своих городских знакомых и всем рассказала о том, что от
Джерджи давно уже нет вестей, что родители ее, слава Богу, живы и здоровы,
говорила обо всем, что приходило на ум, а думала все о том же самом, не зная
покоя и уже не надеясь хоть когда-нибудь обрести его. Обойдя всех, кого
знала, в городе, поехала к родственникам в какое-то дальнее село. Оттуда - в
другое. Так три дня она переходила из села в село, от одних родственников к
другим, и везде говорила о чем-то me главном для нее в тот момент, и
понимая, что она, несчастная, извелась в тревогах о Джерджи, ее старались
утешить, пригреть, накормить. А ей кусок не лез в горло, и она отвечала, что
поела перед тем, как прийти, благодарила и шла дальше. В конце концов,