"Алеш Гучмазты. Матрона " - читать интересную книгу автора

Когда ее сменяли, она едва не валилась от усталости, не находила в себе
сил даже в тень отойти - садилась прямо в борозду, с облегчением вытягивала
ноги. Сын тут же подбегал к ней, сыпал ей в подол свою добычу: - Смотри,
сколько я тебе принес!
Обняв ребенка, она ела гладкие, прохладные корни и смотрела на
страдания тех, кто сменил ее за плугом. Наблюдая, она никак не могла понять
одного: вроде бы все в одинаково трудном положении, все придавлены общей
бедой, еле дышат от постоянных тягот и горестей и все же находят в себе силы
на вражду, на презрение и ненависть к ней. Разве не видят, что она горит в
том же огне? Иногда ей казалось: не будь ее, люди нашли бы кого-то другого,
чтобы сорвать на нем злость, облегчить душу. Но станет ли им легче от ее
мучений? Или оттого, что кому-то еще хуже, чем им?
Близился обеденный перерыв, когда дети собрались в кучу и уставились в
сторону Седонской расщелины.
- Какой-то военный идет в нашу сторону! - закричали они, приглядевшись.
Услышав это, люди побросали работу и стали смотреть в ту же сторону. И
действительно - какой-то военный странной походкой поспешал к ним; по мере
его приближения люди начали догадываться, а затем и увидели, что военный
идет на костылях, что он - одноногий.
Детям хотелось рвануться ему навстречу, но они не решались и, словно
спрашивая позволения, поглядывали на взрослых. Взрослые же не видели ничего,
кроме приближающегося путника. В село уже давно приходили похоронки, но о
том, что с войны можно вернуться калекой, никто не задумывался. И сейчас,
ожидая, они оторопело смотрели на одноногого, и сердца их бились в радостной
надежде - живой! - и в то же время им не верилось, что это их отец, брат,
сын или просто односельчанин: из их дома, из села все ушли на фронт
здоровыми.
И Матрона думала точно так же. В глубине души она надеялась, что это
Джерджи, но надежда тут же смешалась со страхом - нет, не может быть, чтобы
она никогда уже не увидела прежнего Джерджи, не зря же она молится за него
каждую ночь, уж он-то, конечно, вернется живым и здоровым. Страх не
отступал, и она, смиряясь, уже думала о том, что и такое возможно - война не
выбирает свои жертвы, косит всех подряд, и если человек вернулся живой -
пусть без ноги, - то большего счастья нельзя и пожелать. Подавшись вперед,
она силилась разглядеть лицо солдата и вдруг услышала крик:
- Егнат!
Этот крик словно вырвал всех из оцепенения. Люди скопом бросились
навстречу Егнату.

5

Какой там Егнат - только имя осталось! Левой ноги у него не было - до
колена, и культя рядом с целой висела, как ляжка забитого вола. И левая рука
искалечена, высохла, кость, обтянутая желтовато-серой кожей. Но и этого
мало: он умом повредился. Не сумасшедший вроде бы, а начнет говорить и тут
же забудет, о чем шла речь, умолкнет, силясь вспомнить, и уже не может
понять, где он, с кем, что делает. Сильнее всего это проявлялось, когда он
выпивал. На голове, с левой стороны, у него был шрам, похожий на подкову. От
осколка вроде бы, бомба рядом упала. Егнат не терпел ни холода, ни зноя,
бледнел, краснел, на шее его вздувались жилы.