"Андрей Тереньтьевич Губин.?Молоко волчицы " - читать интересную книгу автора

зерном, но и мясом, сбоями, и куры неслись, на удивление, почти круглый
год. Утки станичников с весны уходили с выводком в лиманы и возвращались
домой осенью. Глеб приучил своих кормиться и летом на базу, и птица у него
крупнее. Станичные базы завалены навозом, заросли буйной лебедой. Глеб
расчистил свой, вспахал, засадил овощами и даже на пологом припеке, где
кустились лишь цепкие колючки, вырастил ядреные тыквы. Станичники говорили
о Глебе проще дяди Анисима: с е м и  п е ч е й  о н  х л е б  е д а л  и 
н а  в о с ь м у ю  п о з и р а л. Или: в рубашке родился. И верно, ходят
казаки с бреднем по речке, а Глеб-пастух присмотрелся к прозрачной воде,
красноспинная рыба прошла в мелкий рукав, сбилась под горбатым камнем.
Пастух запрудил рукав, вода сошла, и он нанизал рыбу на кукан. Но он
больше верил в поговорку: кто рано встает, тому бог дает. Его
необыкновенно волновали телята. Да что телята - конскую душу понимал, не
раз на скачках подсказывал господам офицерам, какая лошадь придет первой,
но сам никогда не играл. Приписывали ему и колдовство, знахарство. О
колдовстве дядя Анисим говорил из Ветхого Завета: "Ворожеи не оставляй в
живых. Прыгающие через огонь, обаятели, самовидцы, тайноведцы, волхвы,
гадатели, чародеи и волшебники подлежат смерти. Блажен, кто разобьет их
младенцев о камень". Когда сглазили братца Михея, Глеб умыл его непитой
водой с молитвой - и порчу как рукой сняло. Было и так. Есауловы продали
корову, дня через три покупатели приходят к ним, поклонились в передний
угол, сотворили кресты и говорят: "Нехорошо делаете: коровку продали, а
молочко себе оставили - у вас пять четвертей давала, а мы и кружки не
нацедим!" Прасковья Харитоновна не раз видала пляшущих при луне русалок -
водились они "под шумом" - водопадом у мельничной запруды, знала силу
чародейства и заговоров, но тут не удержалась от смеха - какие они
колдуны! А купцы на Глеба глядят и настаивают: "Отпустите молочко!" -
"Может, ужак ночью высасывает?" - предположил Глеб. Нет, ужак у них живет
под полом хаты, на базу не замечен. Так и привели корову назад, и все
поразились волхованию Есаулова парня - корова опять давала пять четвертей,
пятнадцать литров. Она и дома молоко пускала только Глебу, и кормил он ее
не одним сеном, а вволю давал жмых, бураки, картофельную барду. Зимой
растил в кадушке траву, чтобы побаловать корову зеленым пучком, хотя
пользы от этого никакой. Пробовал Глеб разводить на лимане и помидоры,
тогда неизвестные в станице, хотя мать отговаривала его от нечистого
занятия, потому что дядя Анисим в гневе назвал помидоры похотью сатаны.
Подворье у Есауловых чистое, благодаря додельным рукам матери и
Глеба. Он и наследует его. Так велось исстари: девок выдавали замуж в
чужую семью, старших сыновей выделяли на сторону, а родовое именье
доставалось младшему, докармливающему родителей. Двор тянулся над быстрой
речкой, обнесен низенькой стенкой извечно мокрого камня солонца. Строения
крыты острым чаканом-камышом. На столетних ивах гнездовали желтые иволги,
умеющие кричать как кошки. Хата вросла в землю, покосилась. Пол земляной.
На чердаке битые горшки, сломанные грабли, вилы, разбитые ложа фитильных
ружей, тряпье. Давно еще чистили колодезь и вытащили из ила ствол пищали
изрядного калибра. Фунтов сорок пищальной меди стоили деньги, но Глеб и не
подумал об этом и подпер стволом курник. Одно лето жил у Есауловых
постоялец, рисовал на речке картинки и, уезжая, подарил одну хозяевам, с
видом их двора на Белые горы. Какое-то время картина висела в горнице,
потом попала в сарай, позже Прасковья Харитоновна обнаружила: сын заделал