"Андрей Тереньтьевич Губин.?Молоко волчицы " - читать интересную книгу автора

великим награждением возвратился в станицу доживать век. Сыны его служили
в гвардии, а жена не дождалась, померла. Младшую сестренку Самсона Пашку
Мирную и выдали за Ваську Есаулова. Красноволосая Пашка, Прасковья
Харитоновна вдовой растила шесть душ детей, но один в колодезь упал,
засмотревшись на свое отражение в темном зеркале воды, двоих глотошная
задушила. Выжили трое: Михей, Спиридон. Глеб. Росли в нужде, но гордо
хранили фамильные заветы и военный реквизит семьи - плети, шашки,
винтовки.
Учили с детства казака трем обязательным искусствам: владеть оружием,
ходить за плугом, управляться с конями, овцами, быками.
На воды приехал великий князь. После военного смотра он пожелал
послушать казачьи песни. Станица, не долго думая, поставила запевалой
юного Спиридона Есаулова, ч т о  з а п о е т  в  о д н о м  к р а ю, в 
д р у г о м - к а к  д е т и, п л а ч у т  д е д ы. Спиридона еще в
детстве советовали отдать в семинарию, пел он славно, с душой. Брали
мальчика и проезжие артисты, но мать не пустила: "Какая у них, артистов,
жизнь - на этом свете пой, а на том - вой!" Великий князь отметил усердие
песенника и, когда фотографировался у источника, разрешил поодаль встать и
Спиридону. Фотографию Есауловы получили с денежным подарком и завели ее в
рамку.
Михей, старший, хорошо джигитовал и в тот раз отличился на скачках с
рубкой, выиграв один из призов великого князя - кольт, отстав лишь от
Савана Гарцева, пухлотелого атаманского сына, который резвее других
вскакивал на коня, плясал на всем скаку в седле, ртом подбирал шапку.
Оттого, что их дядя был камер-казаком, "воспитателем наследника престола",
в станице не сомневались, что братьев Есауловых запишут в гвардию, а
может, и в царскую казачью сотню, которая даже впереди кавалергардов
открывает парад российских войск на Марсовом поле. Однако Михей и Спиридон
служили на турецкой границе, хотя и родом и выправкой взяли. Подкачали
лошадки, испортившие стать в упряжке, - пред царские очи нельзя.
Стезя младшего Есаулова, Глеба, вышла другая, хозяйственная. Дядя
Анисим Лунь, каменщик, станичный пророк с серьгой в ухе, разговаривал по
любому поводу цитатами из Библии или собственным суррогатом из этих цитат,
станицу называл Иерусалимом, Вавилоном или "грозной пустыней Вирсавией, в
которой мех воды дороже меха, наполненного серебром". Он так говорил о
Глебе:
- Талант ему дан богом, и он не зароет его. Соломон у него за
пазухой. "Будет он царем иудейским и римским, и многие дани соберет в
житницы - ячмень и полбу, пшеницу и смирну самоточную, и елей чистый,
выбитый из маслин". - Пророк отмечал приятную наружность паренька: -
"Блестящи очи его от вина и белы зубы от молока. Глаза у него, как ресницы
зари". - Говорил о достоинствах Глеба: - "Праведный печется и о жизни
скота своего". - От похвалы дядя Анисим переходил к порицанию и
насмешкам: - "Любящий золото не будет прав. Многие ради золота подверглись
падению, и погибель их была пред лицом их". "Все достается грядущим
глупцам".
Еще подростком Глеб, набравшийся уму-разуму от старых пастухов,
определил соседскую корову стельной, а ученый фершал сказал: яловая.
Зарезали - в середке телок. У всех куры сроду и зимой жили на деревьях, а
Есаулиха, по совету сына, перевела своих в сарай, кормила не только