"Эндрю Круми. Принцип Д'Аламбера (историческая фантасмагория)" - читать интересную книгу автора

прямыми действиями. Если он задирался, то всегда делал это с помощью
сопровождавших его лакеев.
Полагаю, что именно Медведь показал мне, как в действительности
устроено человеческое общество. Наблюдение за ним принесло мне больше пользы
в таком познании, чем школьные уроки, и, вероятно, больше, чем все
прочитанные мной великие книги. Медведь был здоровенным, туго соображавшим
парнем, и эти два фактора наложили неизгладимый отпечаток на формирование
его характера. Будучи не в состоянии завоевать дружбу добротой, он вместо
этого заставил всех бояться себя. Сколько королей, генералов, да и целых
наций охотно подчиняются такому импульсу, следствию случайного сочетания
врожденных свойств? Обычно Медведя сопровождали два мальчика, каждый из
которых был мельче и умнее своего покровителя. Таким образом, они
представляли своего рода команду, в которой каждый компенсировал недостатки
остальных. Эти мальчики не были злы от природы, но чувствовали свою слабость
и испытывали неуверенность в себе, и это заставляло их творить зло.
Однажды я видел, как они издевались над ребенком на три или четыре года
моложе их и в два раза ниже ростом. Мне в то время было, наверное, лет
десять. Я шел по школьному двору и, завернув за угол, увидел, как они мучают
свою жертву за стеной часовни, где их не могли увидеть учителя. Троица
окружила ребенка, а Медведь резко выбрасывал вперед руки, не касаясь
мальчика, Я услышал голоса двух лакеев:
- Тебе ничего еще не сказали, Пьер? Твоя мать умерла.
- Нет! Это ложь!
- Что? Ты назвал нас лжецами?
Медведь сорвал с головы малыша шапочку и бросил ее на песок. Я услышал,
что мальчик расплакался. Когда он, рыдая, наклонился, чтобы поднять головной
убор, Медведь пинком свалил ребенка на землю. Мальчик был мал ростом, но
упал неловко и тяжело, с мягким стуком, подняв облако пыли. От страха и
удивления он перестал плакать. Все трое принялись пинать лежавшую на земле
жертву.
- Мы не лжецы! Извинись!
Если бы мальчик даже попытался что-то ответить, Медведь и его спутники
вряд ли бы его услышали. Медведь оттолкнул в сторону лакеев, чтобы
насладиться своей доблестью.
- Убей его! - кричали прихлебатели. - Прикончи его!
На лице Медведя был написан неподдельный экстаз. Мрачное наслаждение
делало его лицо похожим на морду дикого зверя, готового пожрать добычу.
Медведь ничего не видел и ничего не слышал. На земле перед ним лежал не
мальчик, он пинал тряпичный сверток, похожий на тот, который моя мать
некогда сознательно положила на холодные ступени. В глазах Медведя я не мог
прочесть ни злобы, ни ненависти. Именно это наполнило меня леденящим ужасом.
Для Медведя любовь и ненависть, радость и печаль были двумя сторонами мелкой
монеты, которую он может подбросить, не заботясь о том, какой стороной она
выпадет.
- Извинись! - кричали лакеи. Я смотрел на происходившее издалека.
Сильный страх не позволил мне вмешаться, и от этого я чувствовал себя
соучастником преступления. Если они посмотрят в мою сторону, то сделают со
мной то же самое.
Наконец Медведю наскучила забава. С абсурдным достоинством он поправил
на себе одежду и вместе со своими спутниками пошел прочь. Все это