"Эндрю Круми. Мистер Ми " - читать интересную книгу автора

- Когда-нибудь вы, наверное, запечатлеете этот эпизод в одной из своих
книг, - сказал врач.
- Очень может быть, - отозвался я. Что, как видите, и случилось.
- Ну вот и все, доктор Петри, - произнес он вскоре, хотя тогда мне
показалось, что прошло очень много времени. Ему оставалось только произвести
процедуру, напоминавшую сматывание нескольких ярдов садового шланга.
- Что-нибудь увидели? - спросил я, когда он закончил. Почему-то я
чувствовал изнеможение и одышку. Кажется, он начал объяснять, что
потребуется еще рентгеновский снимок, может быть, даже не один, и несколько
анализов. Постепенно я понял, что он ничего определенного не обнаружил и что
мне предстоит продолжение карьеры подопытной свинки. Как победитель в первом
раунде телевизионной игры, я получил право участвовать в следующем. Но я-то
знал настоящую причину своего заболевания. Вернее, я знал причину своей
депрессии и, следовательно, болезни, которой мое тело пыталось меня от нее
отвлечь.
Руссо только во втором томе своей "Исповеди" признается в постыдном
поступке (краже голубой ленты, которую он свалил на ни в чем не повинную
служанку). Воспоминание о нем ныло и болело у него внутри, как распухшая
почка, пока наконец не заставило его написать эту необычную книгу. Я не стал
ждать так долго, не стал отгораживаться от истины, от банального факта,
который давно уже мучил меня, дергал изнутри, словно пытаясь оторвать старую
этикетку, грыз какую-то перепонку, скрытую в моих внутренностях, и который
заключался в том, что уже больше года я был томительно и безнадежно влюблен
в свою студентку.
Она приходила ко мне каждый четверг - сначала в группе, состоявшей из
нескольких человек, но если кто-нибудь из группы переставал посещать мой
семинар, я не пытался его вернуть. Поначалу предполагалось, что мы будем
обсуждать краткий курс лекций, прочитанный мною этому потоку, однако
постепенно семинар превратился просто в беседу, на которую официально
приглашались все, но которую никогда не пропускала только моя кроткая Луиза.
Уже просто назвав ее имя, я опережаю события. Если врач, делавший мне
колоноскопию, прочитает эти строчки, он улыбнется и поймет, почему его
аппарат не обнаружил никаких нарушений в моем организме. А что, если это
прочтет Эллен? Тогда моя жена узнает гораздо больше, чем ей открылось при
виде сгустков крови в нелепо ароматизированной воде унитаза. Однако именно
из-за Луизы и ее непреднамеренного воздействия на меня возникла моя болезнь
и была написана эта книга. И если эта книга действительно вышла в свет и
оказалась в руках врача, у вас или кого угодно еще, тогда все уже вышло
наружу и то, что должно случиться впоследствии, уже случилось.
Между прочим, Руссо рассказывает следующую историю, произошедшую у него
с его первой любовницей, женщиной старше него на тринадцать лет, которую он
звал татап: однажды за обедом он сказал ей, что заметил у нее на тарелке
волос; она тут же выплюнула еду, а Руссо взял разжеванный ею кусок и положил
себе в рот. Такова для Руссо была формула любви; кроме того, он мог
поцеловать постель, с которой она только что сошла, или пол, по которому она
ходила. Ничего подобного он не ощущал к своей любовнице Терезе, с которой
прожил тридцать три года и прижил, по его словам, пятерых детей, отсылая их,
как только они рождались, в сиротский приют для последующего усыновления. По
мнению Руссо, любовь выражается - даже по сути дела заключается - в
готовности целовать грязь, готовности положить разжеванный женщиной кусок