"Майкл Грубер. Ночь Ягуара ("Джимми Паз" #3)" - читать интересную книгу автора

- Нет, это не имеет никакого отношения к выкупам и кланам. Он ведь
уай'ичура, а они не такие, как ты. Он хочет кое-что тебе рассказать, и, пока
не сделает этого, я не смогу отправиться в известное тебе место.
Сочетание "известное место" считалось учтивым обозначением обители
мертвых, пребывающей высоко над миром.
- Итак, послушай, что он хочет тебе сказать, и потом я покину его. В
этом мире для меня слишком тепло.
С этими словами ачаурит проник в умирающего человека через ноздри. Тот
закашлялся, открыл глаза и приподнял голову.
- Что случилось? - спросил он по-испански, увидев Мойе. - Я
разговаривал с моей матерью, и она сказала: "О, Тимми, ты всегда был таким
забывчивым, вот и теперь оставил дело незавершенным. Придется тебе на
некоторое время вернуться".
Мойе был рад увидеть этого человека ожившим, хотя от его слов
почувствовал себя неуютно. Неспроста ведь Дождь и Земля повелели установить
барьер между мирами живых и мертвых, когда первая чета впервые совокупилась
и породила сначала Ягуара, а потом и младших своих чад - человеческие
существа. Священник сел в гамаке и посмотрел на Мойе, а потом на собственное
тело; коснулся бледной плоти, ощупывая раны. Он был сухопарым и низкорослым,
не выше Мойе, и солнце придало его коже почти такой же цвет, но крючковатый,
как у попугая, нос и короткая бородка сразу выдавали в нем чужака. Та
женщина назвала его вайтич, что звучало почти как "отец" и могло сойти за
учтивое обращение, но на самом деле было названием маленького зеленого
попугая. Мойе такого не одобрял, однако что можно поделать с женщинами и их
шутками? Сам знахарь всегда называл священника Тим, именем, похожим на
слово, которым рунийя обозначали неуклюжего, но все равно любимого ребенка.
- Это трудно объяснить, - сказал Мойе - Понимаешь, в этом языке нет
подходящих слов. Могу лишь сказать, что ты мертв, но не можешь уйти, куда
положено, пока ты что-то мне не расскажешь. Поэтому я здесь, чтобы
поговорить с тобой.
- Понятно, - произнес священник после долгой паузы. - Это не совсем то,
чего я ожидал. Что мне делать?
- По словам твоей смерти, тебе есть что нам сообщить. Пожалуйста, скажи
это, а потом уходи.
- Да, у нас есть похожая традиция.
Отец Перрин издал сухой смешок, и Мойе слегка поежился: смех мертвых
нельзя назвать веселым.
- Моя последняя исповедь... Хм, очень странно, но я ловлю себя на том,
что меня больше не волнуют мои ужасные тайны.
- Да, - сказал Мойе, - мертвые всегда говорят правду. Давай
рассказывай, пожалуйста.
Еще один смешок.
- Ну ладно. Благослови меня, отец, ибо я грешен. Со времени моей
последней исповеди прошло двадцать два года и сколько-то еще месяцев. Ты
помнишь тот день, когда я пришел сюда, Мойе?
- Да. Мы собирались убить тебя, как всегда поступаем с уай'ичуранан, но
ты начал ловить рыбу диковинным способом, и нам захотелось на это
посмотреть.
Оба человека непроизвольно подняли глаза на свисавшие с потолка
рыболовные снасти священника.