"Майкл Грубер. Долина костей ("Джимми Паз" #2)" - читать интересную книгу автора

тому, чему была по-настоящему предана она. Одно из самых ранних моих
воспоминаний связано с тем, как она учит меня читать. Это происходит в нашем
трейлере: я сижу у нее на коленях в дедушкином кресле, телевизор, в кои-то
веки, выключен, мама отлучилась куда-то со школьными подружками, малость
поизносившимися королевами школьных балов, отец в рейсе, а в моем ухе звучит
тихий бабушкин голос. Правда, что она читает, мне уже не вспомнить. "Ночную
луну", "Ты ли моя мама?", "Маковую коробочку" - что-то из этого. Мне года
три или четыре. И глядя на то, как она обводит пальцем знакомые черные
очертания букв, из которых складывается слово "коробка", я вдруг понимаю,
что могу сделать так, чтобы оно зазвучало в моей голове до того, как его
произнесет бабушка. Получалось, что я могу включить книжную историю в своей
голове, как телевизор. А это, как я скоро поняла, значило, что я могу
прочитать что угодно, любую книгу в доме бабушки, любую книгу в крохотной
городской библиотеке Вэйленда.
Не исключено, что на самом деле это выдумка и правды здесь не больше,
чем, возможно, в знаменитой истории обращения святого Августина: о детском
голосе, воззвавшем к нему во дворе, повелевая взять и прочесть стих,
открывший его сердце для вхождения Святого Духа, - но уж такие шутки
проделывает с нами память. Кто знает, что случилось на самом деле, да и кого
это в действительности интересует? Важно то, что мы черпаем из этого нынче,
а подлинная истина, истина Святого Духа, в том, что я до сих пор могу
уловить воспоминание о том воодушевлении, той трепетной радости, которая
охватила меня, когда я поняла, что такое чтение. Это было второе из самых
важных духовных событий моей жизни.
Папе и маме я о своем открытии не рассказала. Сейчас, стараясь честно
ответить на вопрос "почему", я не уверена, то ли поступила так
непроизвольно, то ли, даже будучи совсем крохой, сообразила, что родители не
обрадуются, узнав, что я смышленее, чем они. Грамоту они, конечно, так или
иначе знали, но не держали в доме ни единой книжки, и хранить эту тайну даже
для четырехлетней девчушки не составило особого труда.
Вы не верите, что я могла скрывать такое достижение? Вы уверены, будто
дети хотят, чтобы их хвалили, и с чего бы мне утаивать свой талант? Почему
вообще существует перверсия даров? Или спасение от них? Святой Игнатий
Лойола хотел стать конкистадором, Гитлер - художником. Давайте пока назовем
это происками сатаны и подождем окончательного разъяснения от
психологической науки.
У бабушки, конечно, была уйма книг, но мама не любила, когда я
оставалась у бабули, и, кажется, досадовала на свою мать из-за того, что той
хотелось побольше бывать с внучкой, и на меня из-за моего тяготения к ней.
Это было что-то вроде ревности, хотя, когда я была с мамой, она не особо-то
мной интересовалась. Да, завистливая ревность. Да простит ее за это Господь,
как простила я.
К тому времени, когда мне исполнилось пять лет и я пошла в школу, мне
уже удалось прочесть "Черного красавчика" и "Туман Чинкотига", а также я
умела пользоваться словарем, чтобы отыскивать незнакомые слова. Собственно
говоря, я думала, что сама изобрела способ нахождения слов в словаре, сделав
открытие, что они в этой толстой книге расположены в том же порядке, что и
буквы в алфавите! Помнится, меня очень огорчило, когда я, увидев бабушку со
словарем в руках, спросила, зачем он ей, и выяснила, что мое открытие
сделали задолго до меня. Впрочем, не исключено, что и это лишь очередная