"Василий Гроссман. Жизнь" - читать интересную книгу автора

присутствует и там, где три слесаря Ивана рубят и сгибают скобы из толстых
железин, и там, где идет разборка породы, и там, где в стволе шла работа по
вколачиванию новых скоб. Казалось, он видел в темноте выражение лиц бойцов и
подходил в нужную минуту к тем, кто терял силы. Иногда он ласково,
по-товарищески помогал подняться упавшим, иногда он медленно и негромко
произносил:
- Я приказываю вам встать, лежать здесь имеют право только мертвые.
Он был безжалостен и жесток, но Костицын знал, что, позволь он малейшую
слабость, жалость к падающему - погибнут все.
Однажды боец Кузин лег на землю и сказал:
- Что хотите мне делайте, товарищ капитан, нет моей силы встать.
- Нет, я вас заставлю встать, - сказал ему Костицын.
Кузин, тяжело дыша, с мучительной насмешкой сказал:
- Как же вы меня заставите, может, застрелите? А мне только хочется,
чтобы меня пристрелили, - нет силы муку терпеть.
- Нет, не застрелю, - сказал Костицын, - лежи, пожалуйста, мы тебя на
поверхность на руках вытащим. Вот там, при солнце, руки не подам, вслед
плюну - иди на все четыре стороны.
Кузин с проклятием поднялся, пошатнулся, вновь упал и вновь поднялся,
пошел разбирать породу.
Лишь один раз Костицын потерял самообладание.
К нему подошел боец и тихо сказал:
- Упал сержант Ладьин, не то помер, не то сомлел, - не откликается.
Костицын хорошо знал простой и ясный характер сержанта, он знал, что в
случае смерти или ранения командира Ладьин примет командование и поведет
людей так, как вел их сам Костицын.
И, подходя в темноте к сержанту, он знал, что тот молча работал до края
и сдал раньше других лишь оттого, что был еще слаб после недавнего ранения и
большой потери крови.
- Ладьин, - позвал он, - сержант Ладьин, - и рукой провел по влажному
лбу лежавшего. Сержант не отзывался. Тогда Костицын наклонился над ним и
вылил на голову ему и на грудь воды из своей фляги. Ладьин пошевелился.
- Кто это здесь? - спросил он.
- Я, капитан, - сказал командир, наклоняясь над ним. Ладьин обнял рукой
шею Костицына, тыкаясь мокрым лицом в его щеку, шепотом сказал:
- Товарищ Костицын. Мне уже не встать. Вы меня пристрелите и мясо мое
поделите среди людей. Это спасение будет. - И он поцеловал Костицына
холодными губами.
- Молчать! - закричал Костицын.
- Товарищ капитан...
- Молчать! - снова крикнул Костицын. - Я приказываю молчать!
Его ужаснула простота этих странных слов, произнесенных в темноте. Он
оставил Ладьина и быстро пошел туда, где слышался шум работы.
А Ладьин пополз следом, подтягивая за собой тяжелую железину,
останавливаясь каждые несколько метро, набирая силы, и снова полз.
- Вот еще скоба одна, - сказал он, - передайте тем, что наверху
работают.
Всюду, где не ладилась работа, бойцы спрашивали:
- А где дед, хозяин наш? Отец, пойди сюда! Отец, где же ты там? А,
хозяин?